В ожидании чуда и вечности

                ...Уходящую юность хоронить не спеши,
                А иначе завянет нежный стебель души,
                Ибо, корни пустивши через годы-слои,
                Он из юности нашей тянет соки свои… 
                (Александр Дольский)

Что для меня «АИДА»?.. Время ожидания чуда и вечности! Восторг, смешанный с ужасом! Оказывается, и через это надо было пройти...
В клуб Аида я попала на 2-м курсе, то есть в 1969 году. Скорее всего, случайно – собственно, вся моя жизнь именно из таких счастливых моментов состояла и состоит. Наверняка, полетела за своей очередной мечтой... Потому что состояние постоянной  влюблённости сопровождало меня все годы учёбы! Согласитесь, это нормальное состояние для ненормальной студентки.
Ещё в абитуре, проживая на Усова 13-а и усердно сдавая экзамены, я слушала ночами это упоительное «симпатичнейшие уродцы с перекошенными мозгами…» и неотвратимо превращалась в одного из них, я имею в виду этих… «с перекошенными мозгами»!
Я как-то сразу перестала делить народ по специальностям и по курсам. Нет, к старшакам у меня всегда было отношение «глаза нараспашку и мозги набекрень». В их присутствии хотелось встать на цыпочки и перестать дышать. Особенно, если у них в руках гитара… и улыбка такая… лёгкая и понимающая… и взгляд такой… мимо, мимо, мимо… и голос… до мурашков по спине…
А имена! Когда я слышала эти Гриня, Борода, Граф, Гервас, Мир, Чиж  – ну столбенела, натурально! Я ж не думала, что это люди… Это потом я их начала отличать, спасибо девчатам-старшекурсницам – Людочке Плюхиной, Нине Рау, Любаше Сечкиной, Ольге Августинович, Людочке Ненашевой, Танечке Трапезниковой. Девчата нас опекали и не давали полностью сойти с ума! Но внятно помню первые впечатления…
Гриня Корюкин – фамилию запомнила после слёта 1 мая 1971 года… А так просто Гриня. Шапка-ушанка, очень лохматая, худой, стремительный, всегда кого-то и что-то организующий, очень внимательный…
Мир Яковлевич – фамилию не знаю до сих пор. Певец Красноярских столбов. Мне казалось, что он там живет, прямо на столбах. Он про них рассказывал, он их рисовал, говорил, что по ним надо ходить в калошах… Потрясающе добрый!
Толя Гишняк – Граф Анатоль де Гиш. Сплошная харизма и благородство… Реально нереальный!
Гервас! Буйство кудрей и энергии. Я у него ходила «в дочках», он учил меня пользоваться веником и вязать узлы. Гервас! Булинь я помню до сих пор именно в твоём исполнении. Твою подстраховку на тренировках я тоже помню… И у меня есть фотография с надписью «непутёвой дочке от непутёвого отца».
Женя Гребенщиков. Совершенно бандитская внешность при удивительном голосе и божественной игре на гитаре. Когда он пел, всё казалось совсем другим, именно таким, как в песнях!
Аркаша Несененко. Очень мужественный… красивый. Мне казалось, что он станет известным писателем, столько в нём было философской мудрости.
Слава Шуров. Господи, эта улыбка и всё понимающие глаза – в него, наверное, были влюблены все девчонки близлежащих окрестностей и даже дальних пределов! Ну и я, разумеется! Когда он пел, мне хотелось поцеловать его голос… столько в нём было нежности и какой-то космической печали!
Борода, Витя Боровский, его я помню именно в связи с Шуровым – у них были какие-то необыкновенные отношения, как у инопланетян, встречающихся после долгой разлуки! Однажды мы с девчонками бегали наблюдать эту встречу… У меня есть их фотография на каком-то борту – это именно они, со своей вечной дружбой!
Кстати о фотографиях! Свой фотоаппарат у меня появился перед Хакасской практикой после 2 курса, где я его весьма успешно утопила в реке Мане во время сплава. Но мы с моей сердечно-закадычной подругой  Ольгой Кафтаненко приспособились  печатать фотографии с чужих плёнок, благо народ нам в этом никогда не отказывал. Другое дело, что от наших фотографий, напечатанных в ночи и расклеенных для просушки по стёклам общаги, к утру оставалось… ну мало чего оставалось! Поэтому я бесконечно благодарна всем, кто мне эти фотографии дарил!!! Но уж после 3-его курса я фотоаппарат не теряла! И кое-что у меня осталось…
После Маны – удивительной, прекрасной, трагической Маны, откуда нас раньше времени отправили на машине в Красноярск сопровождать труп Гены Головчанского, упавшего со скалы, мы поехали в нашу первую экспедицию «Аида – 70». Мы – это я, Ольга Кафтаненко, Коля Братусь, Эдик Шипилов… «На базу»  народ уже прибыл, так что нас встречали…
Мы всё время куда-то ходили, куда-то спускались, восторгались… по ночам пели песни, благо с нами был наш божественный Слава Шуров… Я тогда очень хорошо подружилась с гидрачами – это были самые дружелюбные люди факультета! Томочка Суркова, Галя Васянина, Наташа Гринфельд, Оля Евсюкова, Валера Товкач, Шурик Булатов. Ещё Саня Санников, Гриня Тронин.. Ну и наши, разведка – Лёшка Саблин, Боря Гедике, Эдик Шипилов, Коля Братусь… ребята, простите, если кого забыла – 44 года прошло! Мы события каждого дня описывали в каком-то «судовом журнале» - интересно, он где-нибудь сохранился?... Хохотали при этом до умопотрясения!
Из этой экспедиции запомнила Козью яму с её спуском-покатушкой и ну просто необыкновенными снежинками размером до 20см в диаметре! Снежинки образовывали что-то типа ширмы – в углу, почти до пола; мы под неё подныривали и изнутри подсвечивали фонариком – от восторга дыхание перехватывало… Кстати, Оля напомнила: в этой пещере нельзя было находится долго, дабы своим горячим дыханием не нарушать температурный режим! Вот мы и дышали... через раз. В основном, кожей впитывали, так это диво дивное в нас и врослось.
Пещеру Кирилловскую с её Музыкальным гротом, какими-то жуткими щелями и мокрыми шкуродёрами, но совершенно фантастическими сталактитами… Ольга там подвернула стопу…
Потом была какая-то пещера (Археологическая?), где мы нашли монеты с квадратными отверстиями. Наивные, мы всё отвезли в Красноярск, в какой-то краеведческий музей, сдали всё это богатство какому-то мужику с масляным взором… где-то они сейчас, наши найденные клады!
Мальчики спускались в пещеру «Архимедов провал», нас туда не взяли, якобы из-за сложности!... Ну, чисто пацанские заморочки – да мы и не в обиде!
Ещё помню торт, уж из чего мы его слепили, не знаю, но размер был большой, и мы его положили на ящик из-под консервов... А утром перед отъездом устроили сжигание всякого личного снаряжения – такая куча драной одежды набралась, непостижимо, как мы в ней ходили!..
Я никогда не задумывалась – ехать или не ехать в эти экспедиции. Ехать – однозначно! Не взирая ни на что! Да мы и не взирали... Запомнилось, как мы однажды ехали в товарном вагоне, забитом матрасами.
Ходила в Торгашинку - там познакомилась с альпинистом из Иркутска со странной фамилией Коряга, мы потом ещё в двух пещерах пересекались. Он мне очень помог на последнем подъёме – они просто выдернули меня с него «как сосиску»! Из Торгашинки помню свой страх в «Вороньем гнезде» и страшную пустоту в голове, когда погас фонарь. Боречка Гедике, спасибо тебе за батарейки!
Ходила в Кубинку… именно оттуда у меня громадный шрам на правом колене – ходили за льдом для чая, ну и навернулась… залили с Ольгой эту «царапину» йодом, завязали платками… Но я же спустилась туда и поднялась обратно! И я помню этот путь по тёмному льду Енисея, и сосульки на вертикальных подтаявших льдинах, и рыбаков на белом льду около Красноярской ГЭС. Нинка-керосинка, ты помнишь, как написала тогда в газете? (Господи, мы ещё и газеты делали…. )
- И красное солнце как огромный бубен спускалось  в изумрудный лёд...
Мне это так нравилось… Я тогда еле-еле доковыляла до Дивногорска…
Помню, как делали глазомерную съёмку в пещере Орешная (Крестовая?). Такие там названия красивые были: Голубая Криница, Свадебный ход, Сказочный грот, Кощеево царство...
Вот тоже Ольга напомнила: мы же там были на 8-е марта, так мальчики нам целую галерею подарили – мокрый и грязный запутанный ход красно-коричневого цвета под названием Бахчисарайская канализация! Все были счастливы, и дарители и одариваемые!
Мы там ночевали, варили какую-то еду. Нинка Зубенко тогда так серьёзно подошла к вопросу питания, она даже озаботилась о вилке свежей капусты! И где она его взяла!
С Толей Жуковым водили группу в пещеру Бородинская. Жуков тогда вырядился таким пижоном – в белой рубашке, с бабочкой!..

Я осталась прежней – непутёвой, вечно куда-то бегущей и немеющей от предвкушения приключений. Мне часто задают вопрос:
- Оно вот тебе это надо? Успокойся уж, сиди и отдыхай!..
Надо, ребята, надо! Просто все мы из той породы людей, которая сориентирована на вечный поиск… Мы ищем!... И обретаем!...