Немного прозы...

Душа Евы.

Ева чувствовала, что перед ней открылись новые горизонты. Жизнь повернулась к ней иной стороной. В ней родилось какое-то новое ощущение. Оно ее смущало. Появилось  оно недавно. Сначала она подумала, что это чувство грусти, но не могла понять, чем вызвана эта грусть. Она перебирала события дня, слушала мысли, которые текли непрерывным потоком, но не могла понять, откуда идет это чувство.
Это было новое, не знакомое ей до сих пор ощущение. Оно напоминало чувство грусти, но в тоже время отличалось от него. Грусть давила и толкала к прошлым воспоминаниям. Это же новое ощущение никуда не влекло, оно было здесь и давало возможность почувствовать себя частицей мира, который окружал Еву и, в то же время, ощутить свою индивидуальность. Она как бы видела себя со стороны, чувствовала, что она есть. Не в смысле того, что у нее есть руки, ноги, голова и так далее. Нет - она чувствовала, что в ней есть что-то еще, и это что-то было новым и незнакомым, но прекрасным, его было приятно ощущать. Но  с другой стороны это новое ощущение пугало, так как она  не знала, что с ним делать. Ведь мы всегда привыкли что-то делать. А это было состояние “ничегонеделания”, и это чувство - состояние не имело названия. А все то, что не имеет названия и незнакомо, сначала пугает и страшит.
Она еще раз прислушалась к себе. И попыталась определить, где это ощущение? Оно располагалось в груди, как будто бы в сердце и отзывалось в голове.
-Может, это и есть ощущение души? - мелькнула мысль.
-Может быть, это она подает знаки, что она жива и готова дружить со мной?”- подумала Ева.
Раньше Ева была атеисткой, не верила в Бога, хотя вопрос, есть он или нет, всегда ее интересовал, и она очень часто спрашивала об этом у бабушки, в комнате которой висела икона.
 Бабушка, услышав вопрос, всегда глубоко вздыхала, как будто набирала воздуха для  ответа на трудный вопрос, переводила взгляд на икону, крестилась и отвечала:
- Не знаю! Наверное, что-то есть, но как это назвать, не знаю. Меня учили, что Бог есть. И мне легче, когда я в это верю.- Ева смотрела на икону и ничего не понимала.
- Так есть или нет?- спрашивала она. Ей нужен был четкий ответ. Но бабушка была неумолима, она повторяла:
- Не знаю! Вот вырастешь и разберешься сама! И начинала гладить Еву по голове и целовать. Ласки были приятны, но Ева им сопротивлялась, ведь она уже большая, целых пять лет, а бабушка обращается с ней как с маленькой. Она вырывалась из рук бабушки и бежала во двор. Там висели качели.
Она садилась в них. Это были чудесные качели. С четырех сторон кругленькие палочки, чтобы не упасть, на сидении мягкий  маленький тюфячок. Ева начинала раскачиваться, помогая себе ногами. Она опиралась сначала о землю, делала шаг назад, натягивала веревку качелей и отпускала ноги. Качели уносили ее вверх. Она вытягивала ноги вперед, когда качели подлетали вверх, и всем телом старалась помочь им взлететь как можно выше. Когда качели падали и летели вниз, она поджимала ноги, стараясь увеличить движение назад. Так она могла качаться целый день, погружаясь в свои  мечты.
Она воображала себя прекрасной принцессой, маленькой феей, которая может творить чудеса. Она улетала в своих мыслях в далекие страны, блуждала по лесам и отдыхала на полянах с прекрасными  и ароматными цветами, а то ей представлялось, что она видит все  это с высоты полета, и она может летать. Но обычно в самый прекрасный момент ее  окликала бабушка и звала в дом - есть. Ева сопротивлялась, говорила, что она сейчас не хочет, но бабушка авторитетно заявляла, что настала пора завтрака или обеда, или ужина и надо идти есть.
Ева не понимала: почему так много надо есть? Как будто вся жизнь и состоит только из того, чтобы есть, спать, мыться, а остальное? Но у взрослых остального не было. Все ее мечты они считали глупостью, поэтому она перестала о них рассказывать, а если  она говорила, что жизнь- это не только еда, сон и чистка зубов, то ей предлагали заняться уборкой или помочь на кухне,  То есть сразу  находили какую-нибудь работу. Поэтому она перестала  сопротивляться, делала то, что ей говорили, поняв, что взрослых не переделаешь. Она оставалась со своими мечтами одна. И была по-настоящему счастлива только тогда, когда могла мечтать.
Иногда ей было одиноко, но она  боялась поделиться своими мыслями, ожидая, что над ней будут смеяться и назовут фантазеркой  и опять скажут, что от ее фантазий нет никого проку.
Да! Так было в детстве. Тогда она не могла объяснить взрослым, что фантазии очень полезны, что они развивают творческие способности и творческую энергию, которая делает человека человеком. Дают возможность развиться тому индивидуальному, что было заложено в ней Еве, и что ей будет необходимо в ее жизни.
Взрослые люди  хотели, чтобы она была похожа на них. Ева недоумевала: ”Зачем? Ведь они так часто жалуются, что они несчастны, чего-то не достигли, чего-то не дополучили, так зачем же ей походить на них и становиться несчастной.
Но взрослых было другое мнение.  Они выискивали в ней черты, которые были от бабушки, дедушки, папы или мамы. Они хотели видеть в ней себя. И лепили ее по своему подобию, уничтожая ее индивидуальность и уникальность. А в ней  все сопротивлялось и возмущалось. Она хотела быть сама  собой. Но взрослые были сильнее. Вот тогда в пять лет и возникло у нее чувство отчуждения и обиды на взрослых. Вот тогда она решила никого не впускать в свой мир. И всеми силами защищалась от  нападок со стороны взрослых. Так она создала свой мир.
 В первое время ей было очень комфортно. Ее мир жил по своим законам. В нем были любовь и понимание. Она была в нем главной. И делала то, что хотела. В этом мире ее любили, признавали, ценили, не ругали, а помогали. Поэтому она старалась оставаться одна и уходить в свой мир, где ей было хорошо и спокойно. Когда она научилась читать, в ее мир стали входить герои книг. Она проживала вместе с ними их истории и их жизни. Это было так интересно и захватывающе
 И она не заметила, как отделилась от реального мира, то есть она, конечно, как все дети ходила в школу, общалась со сверстниками и родителями и близкими, но эта жизнь для нее была как бы нереальной. В ней ей приходилось подстраиваться под других, жить по законам взрослых и только оставшись с собой, она отдыхала и обретала себя. Игры взрослых изматывали и утомляли. Она старалась чаще оставаться одной, чтобы погрузиться в свой мир, где ей было комфортно. За это ее называли дикой, странной, а в последствии ребенком с трудным характером. Взрослые старались вырвать ее из мира, в котором она жила без них. Она защищалась: грубила, плакала, молчала, тогда ее называли непослушной, грубиянкой и другими обидными словами. Бабушка жаловалась на нее родителям и говорила, что от Евы у нее болит голова. Мать старалась подчинить Еву себе: контролировала, заставляла, но в конце концов не добившись своего - обиделась и отступила, обратив все свое внимание на младшего брата, Так  Ева лишилась материнской любви.
 Отец всегда был занят на работе, и с девочкой общался мало. Иногда на него находили чувства, и он осыпал Еву ласками, но это еще больше пугало девочку, привыкшею к  безразличию ,с его стороны.
Так прошло ее детство и началось отрочество. Время, когда она поняла, что ее мир придуманный ею и не соответствует действительности, и что окружающий мир состоит ни только из добра и любви, что в нем есть зло и ненависть. Первые уроки были жестокими. Они разбили и разрушили мечты в пух и прах. И жизнь превратилась в необходимость. И потекли дни за днями, похожие и непохожие друг на друга, открывшие жестокую картину реального, живого, человеческого мира. Ева растерялась. Она ничего не понимала, получала шишку за шишкой, теряла надежду и веру.
Конечно, были и счастливые дни и мгновенья, но то как они завершались и то, что выходило из всего этого перечеркивало это счастье раз и навсегда, Сначала Ева пыталась, что-то понять, осмыслить и разобраться в том, что происходит, но это выходило плохо. Ведь она не знала этого мира. Она выросла в другом мире. Она не могла понять этот мир. Все в нем было по-другому. Она  жаждала любви, но ее предавали, Она мечтала, доверяла свои мечты, но над ней смеялись и говорили, что она не от мира сего. Она терялась и замыкалась. Тогда ее обвиняли в неприспособленности к жизни, говорили, что она слишком все близко принимает к сердцу, что так нельзя. А как можно и как надо жить ни кто не говорил.
Она старалась жить как все. Тогда начался настоящий кошмар, она попадала в ситуации,. которые страшили ее. Она совершала поступки, при воспоминании о которых ей становилось не по себе. Она училась жить, как все, но это не доставляло ей удовольствия,. разрушало ее, давило болезнями, раскаяниями. Она не знала, что делать. И никто не мог ей помочь. Ева не знала, у кого можно попросить помощи. Тогда она закрыла глаза и пошла по жизни, делая то, что нужно было делать. Старалась отвлечься от мыслей, посещавших ее. Утомляя себя работой, бытом, развлечениями.
Так прошло больше половины жизни. И когда ей перевалило за сорок, то она была уставшей больной, измученной женщиной ,перепробовавшей многое, но не нашедшей для себя ничего. Она была полна горечи, боли, страха и обиды на себя, других и весь этот мир, непонятый ею. Тогда она почему-то остановилась. Видно больше не куда было идти, по крайней мере она не знала. Все было сделано. Все было испробовано. И осталось только ждать конца. Ей стало страшно. Вот тогда она и вспомнила о своем вопросе: ” Есть ли Бог?” Правду видно говорят, что мы вспоминаем о нем в беде и забываем в радости.
И тогда Ева еще раз задала этот вопрос, который  ни раз задавала бабушке в детстве, но так, как бабушка давно умерла, то она задала этот вопрос в никуда и вдруг почувствовала странное ощущение в груди, нет, это был не сердечный приступ. Это было совсем новое, незнакомое  ощущение.
Она почувствовала, что в области груди, как будто что-то шевельнулось и разлилось теплом. Это было странное ощущение. Оно не вызывало боли и страха, но нельзя было сказать, что она почувствовала радость или чувство удовлетворения, скорее она удивилась и захотела понять, что это. Это ощущение было совсем новым. Оно появилось и начало расти, заполняя ее теплом и если можно так сказать любовью. Это не была та любовь, которую она испытывала к другим людям. Эта была особая любовь. Ее не возможно было описать словами, ее можно было только ощущать, а для этого в нее надо было поверить. Поверить, в то, что она существует. Это была не любовь-отношение, это была любовь-состояние. И испытав это состояние любви хоть раз, хотелось еще и еще. С ней не хотелось расставаться. Ее нельзя было оценить, нельзя было сказать мало ее или много. Она просто была, и ее было достаточно, но когда она уходила, то ощущалась пустота, и казалось, что чего-то не хватает.
Тогда первый раз, почувствовав это чувство, она поняла, что это ответ на ее вопрос. Но она не знала, как его понять, И вдруг это ощущение как бы сомкнулось или отразилось в голове,  и там возникла мысль или ответ или ощущение, что-то, что она чувствует, говорит о том, что Бог есть и он посылает ей ответ. Все это пронеслось в голове как-то само собой. Как будто это думала не она. Этот процесс мыслительной деятельности удивил ее  И тогда она поняла, что не все знает о себе и о жизни. Что все то, что она испытала, испробовала и знала это еще не все. Есть еще, что-то другое неизведанное, необъяснимое, но ощущаемое.
Вдруг она ясно увидела, что Бог связан с ней и в ней есть какая-то частица, которая имеет к нему отношение. И эта частица сейчас отзывалась на его ответ или передавала его. Она не могла осмыслить все происходящие. Она могла только это ощущать или почувствовать
Так  Ева узнала, что у нее есть душа. И ей захотелось жить, чтобы вновь и вновь ощущать прикосновение к ней или ее - прикосновение. Это нельзя было определить. Да, и это было совсем не важно. Главное она получила ответ на свой вопрос, заданный еще в детстве. Видно только теперь настало время для ответа. Бабушка была права, когда говорила, что она сама поймет ответ на этот вопрос. Вот и настал этот момент.