Волшебник и птица

                Ирина КАЖЯНЦ



                ВОЛШЕБНИК И ПТИЦА

 

    Моему другу Нике Ломидзе – летчику, который нарисовал Маленькому Принцу барашка и грустную сказку Экзюпери переделал заново.


Высоко в горах, где тропа поворачивает к совсем уж неприступным вершинам, в крепкой хижине из сосновых бревен жил волшебник. Люди, которые читают сказки, думают, что волшебники бывают только черные и белые, а вот он был цветной.
Может, где-то в мире есть и еще цветные, но в этих краях больше ни одного такого не было.
Эта история началась зимой, когда после сильной метели вход в хижину замело и волшебник с трудом открыл дверь, чтоб его расчистить. И замер. Перед его самым порогом лежала раненая птица. Она еле дышала, но была еще жива. «Отравленная стрела, да еще и мороз» - мгновенно пронеслось у него в голове. «Ничего, может быть, удастся ее выходить». Он очень осторожно вынул стрелу, взял птицу на руки, занес в дом, положил на маленький пуфик перед камином и тихо позвал ее: «Птица! Не бойся, я тебя вылечу, и ты снова будешь летать в небе».
Птица не открывала глаз, хотя слабо шевельнулась и он услышал ее срывающийся, испуганный голос: «Кто это? Почему ты так страшно называешь меня? Что это за слово – птица? И что это значит – летать в небе?». Волшебник внимательно посмотрел на птицу и его пронзила такая боль, что его зашатало. Он накормил и напоил птицу из рук, укрыл ее теплым пледом, а сам выпил немного красного вина.

За окнами завывала вьюга, волшебник сидел в кресле у камина и смотрел на огонь. Он часто делал это и раньше. В колышущемся пламени перед ним проносились летящие, зыбкие видения – дальние страны, где он побывал, прекрасные женщины с глазми оленей, грозные океанские бури, пьянящий весенний миндаль и еще очень, очень многое. Но грустными были у волшебника мысли. Он думал о том, почему, когда приходит первый снег, ему никто не радуется, кроме детей, а все думают только о том. что будет холодно и тяжело, хотя нет ничего на свете легче кружащихся снежинок.
И почему, когда появляются первые фиалки, все спешат сразу их оборвать, чтобы продать на базаре. И это было бы еще ничего, если бы люди всегда дарили их друг другу от души, а не просто потому, что так принято. А ведь кто-то придумал дарить цветы первым и тогда это было гудом, эхо которого повторяется бесконечно, но люди этого не слышат. И еще он думал о том. как это страшно – родиться птицей и не помнить ни своего имени, ни неба. И сколько же в мире собралось зла, если такое вообще могло случиться.
А между тем шли морозные дни. И каждый раз, когда он кормил и поил птицу из рук, он звал ее: «Птица!». А она закрывала глаза и молчала. Но как-то раз, когда он снова, уже совсем тихо, позвал ее, она открыла глаза, обвела ими комнату и растерянно ответила: «Да… А где это я? И кто ты такой?».
«Я нашел тебя у порога раненой, птица. А кто я такой… Пока это неважно. Просто знай, что я тебе друг».
Постепенно птица привыкла отзываться на свое имя и стала несмело перепархивать по комнате. А между тем уже начинали звенеть первые капельки. И в один прекрасный (действительно прекрасный) солнечный день волшебник сказал: «Ну все, птица. Пора тебе заново учиться летать». Но птица захлопала крыльями и пронзительно закричала: «Нет! Я хочу, но я не смогу, я боюсь, я сорвусь вниз!»
Волшебник понял, что птица действительно может растеряться в небе. И тогда он сам превратился в горного орла, ведь все знают, что настоящие волшебники умеют и это. Только тогда птица догадалась, что перед ней волшебник, и почувствовала, что ей не так страшно.
Кто может рассказать обо всем, что было с ними дальше? О том, что чувствуют птицы в небе? Ведь в этом мире есть много такого, для чего не придумалось слов. Есть ли такие слова, чтобы описать воздушные потоки, и ветры шальные, и затихающие ветры, и попутные, и встречные, и громады облаков над горами, ведь даже картины художников, которые рисуют небо и горы, по-своему прекрасны и все-таки в чем-то бессильны, потому что они застывшие, а мир так восхитительно переменчив. Разве что какой-нибудь старый цыган сумел бы сыграть на скрипке этот полет.
А когда они опустились на землю, волшебник сказал: «Лети, птица, в горах уже началась весна!»
Глаза птицы стали грустными, и она тихо сказала: «Волшебник! Ты со мной прощаешься?»
Волшебник улыбнулся и ответил: «Нет, птица. Зачем же друзьям прощаться? Ты всегда можешь прилетать, когда захочешь. Да и я часто гуляю в горах, иногда и в орла мне нравится превращаться».
Птица сделала над ним круг и улетела в горы, волшебник какое-то время смотрел ей вслед, а потом пошел спать, потому что почувствовал, что все-таки устал.
На рассвете его разбудило хлопанье окна и шелест крыльев. А на маленьком столике рядом с его кроватью лежал маленький горный цветок эдельвейс, который растет только на вершинах, на границе вечных снегов. Тогда он оделся, распахнул дверь и быстро вышел на крыльцо.
В горах начиналась весенняя гроза, он пил глазами грозные свинцовые облака, впускал в себя молнию, озорную стихию дождя и ветра и ему было радостно и легко на душе от того, что у него на столике лежит маленький горный цветок.
Ведь он в свое время прочитал много сказок и знал, что самим волшебникам почти никто никогда не делает чудес.