Пайдерос - любовь отрока роман 135

Пайдерос - любовь отрока (роман) (135)

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ


"Круги своя..."


Глава 135.

Но почему мысли уносятся в давнее, почти забытое и... незабываемое прошлое. Почему так ноет здоровое, тренированное сердце?
Что мешает ему биться ровно?
Какие воспоминания?
В спальне шторы, как парус надувает сквозняк.
Я люблю эту ветренность. Ночную свежесть.
Но сон не спешит спуститься ко мне.
Нет.
Всё новые эпизоды полузабытого "когда-то" проходят вереницей пред мысленным взором.
Почему мысли возвращаются снова и снова к ней?
К виртуальной подруге.
Почему?
Не потому ли, что мне сейчас так тяжело... как могло быть тяжело ей...
Тогда.
После... после наших свиданий...
А... собственно...
Было ли ей тяжело?
Был ли я тем... кем стремился быть?
Я отчётливо осознавал... придет час и...
Уйдет Она...
Или Я уйду...
В реальную жизнь...
Была ли жизнь... реальная у неё... феи сказочной?
Как часто женщины говорят то, что к правде не имеет ни малейшего отношения.
А мы... верим в эти небылицы.
Верим, потому что хотим верить.
Потому что так легче, приятнее и проще...

И всё-таки... всё-таки...
Не оставлял я за ней права уйти первой...
Не представлял ощущений, которые могут возникнуть у пустого, потухшего экрана.
Тоски, которая ворвётся в безмятежное существование. Раздражения и неуверенности в себе...
Я не мог представить себя брошенным... потерявшимся ребенком.
На незнакомой платформе.
Ребенком, который не верит, что теплая рука матери никогда не коснется его слабой руки.
Не поддержит.
Не погладит по голове... успокаивая, вселяя уверенность...

Её не было.
Я ждал... и злился...
Злился и ждал...
Как могла она оставить меня... покинуть именно сейчас... когда так нужна...

Но шло время.
Реалии жизни брали свое. Здоровье восстанавливалось. Новое поприще сияло яркими красками... манило.
Я увлекся делом, отдался ему со всей страстью, на какую был способен, понимая - это основа моей жизни. И она должна быть блестящей.
Семь долгих лет я продвигался к вершине благосостояния в своем Зурбагане. На родном побережье. И уже восемь лет жил здесь.
Юг Франции. Место манившее. Вымечтанное. Выстраданное.
Место, где не тяготился одиночеством. Где было оно необременительным.
Оно было моим. По праву и желанию.
И женщинам прелестным находилось крохотное местечко в жизненном пространстве моем.
Временным подружкам. С хорошенькими кукольными личиками, длинными ногами и коротенькими мыслями.

Почему именно таких подружек выбирал я?
Да потому, что они ничем не напоминали главную женщину мою. Женщину, которую я не только боготворил, как умную собеседницу, преданного
друга и неистощимую выдумщицу восхительных любовных историй, в которые попадал, как в сказку. Сказку, из которой не хотелось вываливаться в реальный мир.
Не напоминали они и жгучую женщину, встреченную в дивной беломраморной Элладе.
Я не хотел никаких сравнений и никаких аналогий, понимая - такого быть не может. Не такой уж я везунчик, чтобы еще раз встретить на пути своем нечто подобное.
Но иногда...
Иногда было так тоскливо... так хотелось побыть хоть раз... один-единственный раз...
Иногда я соглашался и на один-единственный краткий миг. Миг, в котором присутствовала бы ночная фея. Нежная подруга. Женщина, воспоминания о которой стали неотъемлемой частью жизни.
Сколько раз казалось - вот... она...
Сколько раз обманывали меня глаза. Я не представлял, какой она может быть сейчас.
Через долгих двадцать лет...
Двадцать лет прошедших, пролетевших с того осеннего вечера, когда окликнула меня она, сразив наповал двусмысленным вопросом, в который вкладывала смысл диаметрально противоположный тому, который
вкладывал в него я.
И почему, почему мои мысли несутся по этому замкнутому кругу, почему не могут выбраться из него, выскочить на ходу, ища спасения, как выбрасывается человек из горящей машины, стремясь избежать смертельной опасности.
Что за наваждение обрушилось на мою голову?
Почему именно сейчас, в это... ничем не примечательное лето... свалились на меня воспоминания, тревога и чувства давно похороненные на дне глубокого и неприступного ущелья.
Похороненные...
Наивно думать, что хоть одна мысль наша похоронена, залита цементом, утоплена в морской пучине...
Наивно...
Воспоминания, мысли, терзавшие нас когда-то имеют свойство оживать, возвращаться в самый неподходящий момент, сжимать сердце безумной тоской и столь же безумной надеждой.
На что надеялся я стоя под чужими окнами и слушая давно забытую мелодию. Мелодию посланную, как прощальный подарой ей, женщине, ставшей
мерилом моих добродетелей...
Как смешно звучит всё это... несовременно.
Лишь мне, неуемному фантазеру, проведшему пять долгих лет в сказочном плену, могут влетать в голову мысли подобные.
Но... как недостаёт этого плена.
Как томлюсь я в ожидании новой сказки с неизменно счастливым концом.
Как страдаю, уразумев - сказочница навсегда покинула меня...
 
Поверить в это трудно, почти невозможно, но летят дни, недели, складываясь в месяцы и годы...
И приходит понимание - тщетно жду у потухшего экрана нежного приветствия. Теплых слов и ласковых прикосновений.
Ничего нежнее и ласковей не было в моей жизни. В моем реале.
Столько боли было в нем, борьбы, злого азарта, что нежности и доброте места не находилось.
Вот и вспоминал я часы проведенные с моей подругой. Часы не просто наполненные, а набитые нежностью до отказа. До предела последнего.
За которым начинается пресыщение.
Но нет... Она умела как-то так всё устроить, так "отрегулировать", что послевкусие было сладким, но свежим, похожим на изыск нежных крымских яблок с тонкой кожицей едва сдерживающей готовый брызнуть
спелый сок.
Где же ты, моя радость, моя нежная женщина?
На чей ясный огонь полетела в тёмной ночи...



РИНА ФЕЛИКС