Легенда

Выйдешь в грозу на обрыв покатый, море — девятый вал.
Там, где прибой обнимал прибрежье, грудь целовал у скал,
Словно прошелся по тонкой глади грозный отец Перун,
Властной рукой выбивая в камне вечные вязи рун.

Небо горит, извергая пламя; старый поет маяк,
Где-то на самом краю причала в море глядит моряк,
Рвется душа и скрипит у сердца, буря зовет на борт,
Манит-урчит в пустоте лачуги ветер дороги — норд.

В шуме и вое нещадных валов — треск корабельных рук,
Море рычит, будто жадный хищник, вдруг предающий друг,
Личный Иуда целует трюмы, груз бережет волна,
Жадно глотая из битых бочек жар киноварь-вина.

Пылко мечтая увидеть снова в сини огни портов,
К небу со дна восстают из мертвых ржави пустых бортов,
Словно скелеты легенд-драконов льнут под бока к горам,
Где на костях друг у друга взводят свой несуразный храм.

Бог все гуляет по сбитым скалам, чайки несут волну,
Старый моряк вспоминает море, грузы идут ко дну…
Храм кораблей наполняет жизнью мне чешую-чело.
Там, на краю, у легенды мертвой, я возвожу крыло.