Cага о портвейне Три семёрки-777!

      

       Пока вы, уважаемые читатели, читали или не читали на сайте мои стихи,

только что написанные. Пока вы работали или отдыхали, пока вы обедали в кафе

 или жевали "всухую" бутерброды, прихваченные из дома, я сбегал в ближайший

 небольшой магазинчик за продуктами.
      
     Я купил молоко, хлеб, сыр и шоколадку внучке. Я расплатился и собрался

 уходить, но обратил внимание на разномастную кавалькаду коньячных, водочных и

 винных бутылок, расположившихся за спиной продавщицы, вдоль стены, и готовые

 броситься на покупателя в атаку, как кавалерийский полк. Я скользнул взглядом

 по этому великолепию, и... моё сердце вздрогнуло: я узнал ЕЁ. Я не встречал ЕЁ

 лет десять – пятнадцать (а может плохо искал, или не обращал внимания). Но вот

 я ЕЁ нашёл!
         
          Это была бутылка портвейна 777 -знаменитая "Три семёрки". Отец писал

 маме из поверженного Берлина (у меня сохранилась его открытка): - "Родная,

скучаю беспредельно, рвусь домой, надеюсь быть с тобой в январе (имелся ввиду

1946 год);  приготовь к этому сроку 2 бутылки водки, настоенной на апельсиновых

 корочках, а себе купи портвейн "Три семёрки" (мама водку не любила).
          
           В году 1959-ом, когда мне было не полных 13 лет (теперь об этом можно

 написать, т.к., к сожалению, мои уже умершие родители, были бы несколько

 шокированы этим  эпизодом). Так вот, будучи малолеткой, я так надрался в

 подвале нашего пятиэтажного дома, в компании с такими же разгильдяями, что

 пришёл домой поздно вечером и, сказав няне, что у меня болит голова, рухнул на

 постель и заснул. Хорошо, что родители были в отпуске. Няня по их приезде, меня

 не выдала. А это, между тем, была моя первая пьянка и пили мы не что-нибудь, а

 именно "три семёрки".
          
           Потом я надолго расстался с этим напитком. Я учился в школе, в

 институте, начал работать геологом и объездил полстраны. Я любил в

 соответствующей обстановке, с хорошими приятелями, во внерабочее

 время "уговорить одну, другую бутылочку водки или коньячка (вино я кончил пить

 в институтские годы; последним вином для меня стала бутылка плодово-выгодного,

пардон,  ягодного по цене 1руб.40коп. за пол литра). Я думать забыл про "Три

 семёрки". Однажды, я читал какого-то нашего военного писателя, не помню кого

 именно. И там, среди прочего, герои - фронтовики с удовольствием распивали "Три

 семёрки" со своими фронтовыми подругами. И я вспомнил, и стал искать любимый

 напиток и не нашёл.
            И вот теперь я держал в руках ЕЁ (продавщица сняла "одного коня" с

 кавалькады и подала мне). У меня дрожали руки. Она, конечно, - она: с медалями,

ставропольская, 0.7л, крепость -18 градусов, сахар - 50%. Я спросил цену. Ответ

 продавщицы меня сразил. Бутылка замечательного, можно сказать, исторического

 портвейна стоила, ну, сколько бы вы сказали? Она стоила 39 рублей и 00 копеек.

Я опешил, а потом купил и пошёл домой. И вот я сейчас, когда я рассказываю об

 этом замечательном напитке, он стоит передо мной и радует и глаз, и греет душу.
            Нет, я не буду его пить. Я поставлю его в бар, я буду хранить его до конца моей жизни, хранить, как напоминание о Великой войне, о моих родителях, о

 моей юности и, конечно, как память о времени, которое исчезает.