9

"Дерьмовый дом Ашеров или гений в балахоне с книжкой Стива Айлетта в заднем кармане "
"Какой бы ни был расклад мне никогда не стать миллионером, разве что совсем ненадолго, потому что миллион чего бы там ни было, это прекрасная возможность купить ебливую кучу вторичного дерьма от Паоло Коэльо и спрятать его к чертовой матери, чтобы затем его сжечь, всмысле - я сожгу этого сукина сына!" ©

****ная мигрень! Вчера еще вроде бы был снег, сегодня - тучи. Вот так иногда может тебя встретить весна - весь в сумбуре, шатаешься тенью, месишь свою внутреннюю клоунаду, я, блять, метеочувствительная ***ня с ногами; если понадобится сводка на ближайшие дни, спроси, я тебе обязательно скажу откуда и когда эти тучи приползут. Что самое ужасное в мигрене, так это то, что она как то по-особому взаимодействует с твоим темпераментом, то бишь, холерик ты там, или сонгвиник, она найдет свой способ кинуть в тебя инсайт через озлобленность и нервозность. Видимо Ницше действительно плакал, и причина могла быть в его случае только одна - королевская сучья мигрень! На самом деле интересная вещь - имея творческую закалку, первый день ты проходишь этап "борьбы", головные боли, разного рода апатии, злоба, что вполне естественно, ну а затем, в последующие дни, через это дерьмо, ты словно вгрызаешься в правду, я имею в виду - ты видешь наизнанку механизмы общества, социума, так сказать, видешь житуху, как и что, понимаешь какие-то грани, и ты - недоволен! Ты - nihil! Ты - мракобесие! Ты - вдохновение. М-да уж...
Меня всю жизнь окружали ублюдки, я даже сейчас слышу это "тяв-тяв-тяв", деградация как Dasein - боже, это была какая-то вакханалия, а не жизнь. Изо дня в день...черт!... ИЗО-ДНЯ-В-ДЕНЬ выслушивать эту наитупейшую пустую трескотню, и этот постоянный непрекрощающийся моветон, вообще какое либо отсутствие культуры, как таковой, даже, в зачатке. Эгоцентризм как базис! Серость! Я к тому что - сейчас, в данном обществе, происходят некие процессы, внутренний каннибализм, если хотите - старые ненавидят молодых, молодые - старых, смерть все чаще становится объектом шуточек - какой наив, думать, что твои принципы, устои, или даже твоя религиозность или же воспитанность, не подвергнуться в этом сучьем муравейнике насмешке, "аккуратному" оскорблению - персонификация личностного дерьма! Фрустрационные зомби, ВЫ ВСЕ НЕНАВИДЕТЕ ДРУГ ДРУГА!.. Но через иронию, через насмешку (иначе,тогда зачем стоит поганить и оскорблять человечное в себе, да - ради ненависти!). Иногда может показаться, что русские один из самых пустозвонких народов, какое там, вглядываться в глубь вещей - посмотреть бы хотя бы снаружи, на предмет, на то, что на поверхности! Нет, не дано! А, сейчас, мы - самое мерзкое и отвратительное поколение, котрое только могло вывернуть из себя человечество, меня тошнит от вас, хуже только, наверное, азиаты, да и то...
Эти слова "запрещено" говорить, потому что от них отдает "феминой", протестом фемины, и нет, в умах людей, это не человек с воинственным духом, четкими установками, чье эго продуцирует освобождение от кандалов у головастиков, нет, это обязательно зачуханная неудовлетворенная жизнью сука. Никто! НИКТО не хочет ЗНАТЬ и ВИДЕТЬ! Проще обличить человека в новомоднейшие прикольные образы, сделаем из него капусту, а затем - салат: "люблю чавкать жевачку, ссать на заборы, трахаться с мясом, стебаться, я никогда не умру, потому что я человек. Я - Есть Само! Моя залупа - гора Меру! Люблю когда эта сучка-Алиса берет ее в свой нежный аленький ротик. А еще я читаю по утрам англицкие ньюспэйпа, люблю живопись, ну, там, Эймса, Рене, и иже с ними, смотрю на растянутом полотне фильмы Шванкмайера, затем цитирую его сучке на ушко - "да, детка, я твой Иоганн Фауст, я заклинаю дух Мефистофеля, возьми мой член в себя 1984 раза!", - и затем на испанском - "пресса дрессент кома эль фу"! У нас создается тантрическая биотелеметрическая связь, и вот тут, я захожу в нее сзади, и выдаю - "ты моя кукла,ты моя кукла,"!" Да-а-а, блять...
Томаш давно уже
знает, что его электронные птицы "перехватывает" третья сторона. Для него это была грязная Санта-Барбара (или киберсолипсизм?!), лишь для того, чтобы насмехаться над людьми у которых нет своей жизни - да, они считали его грязным человеком, балагуром, извращенцем, и возможно городским сумасшедшим, но, вопреки всему, его это только смешило - он продолжал оставаться отличным приятелем, умным и приятным собеседником, а что самое главное, верным мужем, хотя безусловно Кей отрубила бы ему член за его переписку, но наврядли он стал бы чувствовать себя виноватым, ведь таков его morale prestazioni, снобизм и только. Не смотря на риск подвергнуться шантажу, в конце концов избиению, порицанию, и полной огласке его интимной жизни, он все равно продолжал писать наивным куколкам пространные грязные и чрезвымерно сексуальные сообщения только ради того, чтобы господин Х их прочел. Настолько Томаш ненавидел свое прошлое. Но когда нибудь он обязательно вырвется из кокона и прикончит мерзкую тварь.
Томаш ненавидел женщин, женщин на улице, поведение которых вызывало отвращение, хотя выглядели они довольно таки мило - просто шлюхи они были,ну, знаете, такие социализовавшиеся шлюхи, инстаграммы, юбочки, губки, извращенный пафос, и вечный треп об интлеллектуальном возвышении, просвещении, словно ****ные буржуа 19 века - "хихихи, я читаю Уальда, фапаю на па Нуриева, трахните меня все", и складной веер торчит из задницы - омерзительное мясо. Он ненавидел их всех до последней, но, что самое странное, именно эти испоганенные женщины зачастую и становились героинями его рассказов и книг. И еще он ненавидел женщин с котрыми его сводила судьба - тут без комментариев. Собаки. Жадные, меркантильные, чванливые, глупые, податливые, в общем, мясные человечки. Томаш ненавидел черных, он считал их корнем зла в множестве проблем людей, а еще он заботился о чистоте крови, всмысле он не был нацистом, он смотрел на эту проблемы исключительно исходя из генетических, биологических мотивов, не из моральных, то бишь, левому - влево, правому - вправо. Все -тщетность. Хотя, если говорить о делах фашистской Германии,ги-по-те-ти-чес-ки, в плане вектора событий, где они победили (абы да кабы), то Томаш был бы весьма рад посмотреть на их сюрреализм и психоделику, порой, ему казалось, что никто ни на йоту не представляет себе насколько это было бы прекрасно и воздушно, по сравнению с этим, изрядная часть загубленного человества - ничто, вот насколько это должно было быть прекрасно! Как говорится "красота требует жертв". К сожалению, для Томаша, мораль сей басни такова - через 150-180 лет мир пожрет Ислам, а сюрр, авангард, вообще (!) искусство, у них будет невообразимо дерьмовым, ибо Ислам это тупик мысли для человечества, а значит и для его полноценного динамичного развития. МЫ В ЖОПЕ! начиная с каждого "сейчас. "К черту сентименты - он просто ненавидел черных, и считал, что лучшим вариантом для мира будет отрезать черным члены, а женщинам заклеить рты (поговаривают, вне интернетов кроме сваги-драги есть ильму), ибо базарность прет из всех щелей, но тем не менее возвысить их в обществе, ни смотря на свою ненависть ему были приятны заветы их религии, и их отношение к женщине, их правила он считал весьма грамотными, хотя чего только ему не мерещилось на фоне ****ы русской старлетки. Русская ****а, она...ну, сумасшедшая. Кей же была не такая как все. Он это отлично знал, но все же и у нее была ****а...и слава богу.
В четверг утром ему снились прекрасные сны, он проснулся и достал печатную мшинку, и начал писать. Томаш был гением, и тут без ни-ни. Он был гением! Он не употреблял различные стимуляторы, хотя и был невротичной личностью галактических масштабов, стимуляторы нынче в ходу среди мажоров, они повсюду, эти люди - это всегда улыбающиеся придурки, и разговаривают они смешно, скажут одно слово, потом другое, по буквенному составу как-то смахивающее на прошлое, и пошло-поехало, со стороны это выглядет как "тяп-ляп, шляп-кляп, хахаха, пляп-паб", и все в том же духе. Томаш особо не пил. Просто был тихим человеком, хотя, порою, весьма эпатажным, эдакий оскароносный шизик. Словно у него в кармане всегда при себе имелись пакетик с трансценденцией и шепотка гнозиса. Писал он усердно, заканчивал к своим 25 годам 4 книгу, в ящиках ожидали своего часа 11 сборников стихов, а также записки-записки-дневники, ему явно было что рассказать миру. Но мир еще ждал. Врядли с упоением.
Как-то, после 3 дней бессонницы, и нескольких пачек сигарет, он закончил примечательную работу, рассказ о странном животном, напоминающем снежного человека, только это была галлюцинация, или что то тому подобное, в общем, какой то парень живет себе своей жизнью и видит снежного человека.
- Алло, Бен, это ты?
-Ха, привет, ты что то написал? Рассказывай
- Это нечто,тебе понравится
- Заезжай, - послышался женский смех, и Томаш повесил трубку...
Бенджамин был весьма утонченной натурой нетрадиционной ориентации, хотя, в сфере искусства это нормально. По-началу, что-то внутри
Томаша бунтовало, и его нередко посещало отрицание, что искусство держиться на плечах,эм... гомосексуалов, но... каждый день он договаривался с геями о публикациях, фотографами были тоже геи, поэты - геи, художники - геи, слушатели - геи, гении - геи, нет, Томаш был вполне нормальным мужчиной, с совершенно нормальной интимной жизнью, со временем он просто привык ко всем этим высоким разговорам, что витали вокруг него - о наслаждении и пороке, о забвении, танатосе, и эросе. Но гомофобов он ненавидел это точно. Ничего не может иметь более деструктивного и дегенеративного для сознания человека как гомофобия. Пентхаус Бенджамина был обставлен, как у самого что ни на есть, настоящего гениального выскочки, там нередко проходили перфомансы (а-ля "вечер копроалхимии по Дали"), среди мраморных ангелов и позолоченных статуй, и дорогих картин, там нередко можно было увидеть валяющихся на белом холсту двух обмалеванных краской лесбиянок, заниющихся жестким сексом с двухконечным дилдо. Кокаин, люди в масках, незнакомцы, незнакомки, классическая музыка, и шторы, везде были эти красные шторы, на предметах,на людях, везде занимаются любовью. Шизо-паноптикум. Томашу нравилось все это,эдакий психоделический цирк, его это вдохновляло
-О, привет, Тома, мой дорогой друг, где ты пропадал, ну, что там у тебя, дорогой?, - Бен сидел на красном диване, его член сосала какая то азитка (или азиат?!), в его глазах был сумасшедший блеск. Они по дружески обнялись и Томаш передал ему рукопись, и добавил:
- Это только начало.
Сзади к Томашу подошла женщина-суккуб,прилипла к нему своими адскими палипами на сосках, и он уплыл в истории.
Клыкастая сука вытряхнула все из пакетика, прямо в ямочку над сочным задом своей подруги, лежащей на животе, Томаш вдохнул. Затем они танцевали французское танго с марками на языках, Томаш хотел потолка. Сегодняшний потолок был трех марках, 200 грибов, еще, кажется, он что то пил, и курил... Ночь была вывернута. Этого хотели боги.
Скелеты танцуют на красных нитках. Ты знаешь это. В глазницах черепов тают свечи, парафин стекается к центру, к твоим ногам, и ты трясешься, из всех пор вылезает пена. 666-кадр. Есть плоть некогда знакомого тебе тела, ее плоть - мишки гами сновидений. Ее плоть - синий бархат. Ее плоть - карманный бог. Стайки негретят. Газетное перекати-поле. Кассетные ленты на деревьях и проводах. Капля дождя. Смог. Этот город давно полон тайн и тишины. Стоишь один, посреди улицы, на руках кровь, ты вспоминаешь кто ты... затем, затем ты сидишь на кухне, ты непонятное существо, и весь в лохмотьях, ты идешь по тропе из девственных роз, и ныряешь в окно, сзади тебя стоит человек - это ты. Другой. Мозаика. Берроуз, ах, Берроуз... запах ее волос - мелодия. Ты танцуешь в атомах. Все это - твоя внутренняя империя. Ты - тень. Тень преследующая цель. Она станет красной. Ангелы давно слепы. Темный лес зовет к себе маленького мальчика. Он бежит через поле. Здравствуй! Пространство вечного. Мое сердце - механизмо. Вы давно мертвы. Кажется, вот-вот,проснулся, эта теплая родная постель, но снова эти руки-руки-руки... сладкая пыль. Улетая. Кто-то сидит над твоей тетрадью, и что то в нее записывает,он хочет обмануть твое. Плетет историю. И он знает. Знает кто ты. История которая возвысит тебя над всеми, история, с бесконечным количеством концов и начал. Мозаика. Все -любовь. Даже подвешенная за запястья мертвая обосанная сука в самопальном подвале на отшибе вселенной - тоже любовь.