Пайдерос - любовь отрока роман 107

Пайдерос - любовь отрока (роман) (107)

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ


"Пробуждение"


Глава 107.

Память не желала возвращаться...
Усилия Кармен ни к чему не приводили...
Ровным счётом ни к чему...
Лишь головная боль была наградой за титанический попытки молодой женщины вспомнить что-то важное, что никак не вспоминалось.
Иногда казалось - ничего важного не произошло в её жизни.
У Кармен не было точки опоры. Она не знала, за что должна зацепиться мысль, чтобы начать правильный отсчёт времени и событий.
Рядом была мать. Усталая. С милыми морщинками у глаз, но... светящаяся. Словно носила в себе огонь священный. Что-то... ведомое лишь ей одной и тщательно оберегаемое.
Ну вот...
Вновь тайны сокровенные...
Что порывалась сказать ей мать?
Что таилось в глубине её глаз?
Почему так судорожно сжимала она руки дочери?
Что произошло за долгие месяцы, проведенные в больничной палате... в томительном... тревожном ожидании?

Кармен задремала.
Сон был чутким, но сновидения всё-таки врывались в него. Сновидения, похожие на обрывки минувших событий.
Горячее солнце...
Выбеленное зноем небо...
Море...
И сразу, почти без перехода - холодный, ветренный день. День, в который оборвалась нормальная, осмысленная жизнь.
Женщина почувствовала легчайший толчок. Словно... яхта билась боками о причал...
Глаза открывать не хотелось. Она уже поняла - настырная нянечка старается убрать палату до прихода врачей и получить похвалу от здешнего кумира.
Кумиром здешних мест был Марк. Вальяжный красавец, любимец местных дам.
Было понятно - местными дамами круг обожающей его аудитории не ограничивался.
Кармен перебирала в памяти моменты, когда он посещал её.
Их было много.
Взгляд врача выражал такую озабоченность, что иногда... Кармен казалось, их связывают узы более тесные, чем узы врача и пациента.
Она стала замечать взгляды, которые мужчина устремлял на мать.
Эти взгляды были почти машинальны, но... они были ищущими. Словно мать должна постоянно находиться в поле его зрения...
А что же потом... вне палаты?
Мать смотрелась благодарной, но незаинтересованной.
Было видно - мысли её заняты здоровьем дочери. Стремлением вернуть её к нормальной жизни.
И всё-таки...
Всё-таки...
В поведении матери Кармен уловила нечто особенное.
Она изменилась.
Она волновала, как может волновать человек с тайной в душе.
Какие, или какую тайну скрывает она?
Что еще готовит ей судьба?
Неужели полтора года вырванные из жизни недостаточная плата за...
За что?
Кармен стала прислушиваться к ворчанию няньки, протирающей и без того сверкающие поверхности палатной мебели.
- Надо же... Не смотрел ни на кого... и вдруг...
- И чем приглянулась эта пигалица?
- Хотя... Её тоже жаль... Надрывается... Еще и дитя малое на руках...
- Мальчишка-то, вон какой бойкенький. Сил-то сколько надо...
- Марк Григорьевич, конечно, помогает, но так-то...
- Одна и одна... И дочь вон... Тоже поднять надо...
Нянька наконец завершила уборку и, продолжая ворчать и ахать удалилась из палаты.
Боже мой...
Кармен лежала боясь пошевелиться, открыть глаза...
Так вот что значил тот альбом...
Её мать... За эти полтора года... Господи...
Как же это?
Полюбила?
Ослабела от горя?
А он?
Он что?
Воспользовался её слабостью?
И ребёнок!
Возможно, положение больной дочери было столь безнадёжным, что мать не решилась избавиться от позднего подарка судьбы.
Кармен поняла, почему в глазах матери плескался такой страх и такая нежность...
Она всё поняла. Все детали головоломки сложились в единую картину.
Цельную и понятную.
Женщина решила не торопить события. Осмыслить всё до конца.
Успокоить мать.

Она уснула.
Впервые уснула блаженным сном выздоравливающего человека. Человека, который решил все проблемы и разгадал все шарады.
Пробуждение было сказочным.
Ничто не томило душу.
Хотелось видеть Манолиса. Смотреть в его каштановые глаза. Слышать его шёпот. Улавливать слова, которые произносил он чуть слышно.
Лишь для неё одной.
Ей хотелось в Элладу. В огромный дом Манолиса, украшенный таким количеством мрамора, что это было почти неприлично... но...
Пусть будет!
Лучше натуральный мрамор в избытке, чем...
Что пыталась вспомнить она?
Статуи, которыми украшал дом Генрих Шлиман, поскупившийся на мрамор.
Ей стало весело. В душе шевельнулась не только гордость за друга, но и некоторое самодовольство, появляющееся у хозяев, любующихся своим
достоянием.
Хозяев?
Именно...
Зачем лгать себе? Преданному человеку? Влюблённому и любящему? Зачем?
Пять лет вранья самой себе...
Разве не думала она о Манолисе, как о человеке, с которым могла бы связать судьбу?
Думала. И не раз.
Что же мешало?
Неужели должно было случиться несчастье, чтобы по-настоящему оценить человека и разобраться в своих чувствах и намерениях.
Кармен поняла - приняв решение уехать из Москвы, она даст возможность матери отдохнуть. Решить - когда рассказать о "жгучей" тайне.
И... не исключая возможности выйти замуж за Манолиса, освободить мать от забот о ней. Дать прожить остаток лет с милыми сердцу людьми -
поздним ребёнком и его отцом... Марком...
Кармен понимала... и умом и сердцем - наступил момент, когда каждая из них может стать счастливой.
Жить. И радоваться каждому дню...



РИНА ФЕЛИКС