Нас посещают образы как плен

               *     *     *
Нас посещают образы как плен,
и нет причин заимствовать иные,
ходя в короткой юбке Мельпомен,
чтоб с чёрных досок имя обновили б.

Так в три строки законченный недуг
надиктовал Творцу порыв от Данте —
и до сих пор строительство ведут
и строят мир в условьях пропаганды.

Не миф раскручен — а педаль зашлась
в латунных трубах с мощи органиста.
Так что же есть покладистая власть,
что даже образ не с руки освистывать?

Как будто призрак шёл не по стене,
а прямо в душу проникал, как влага,
чтоб мог принц Датский так окостенеть —
четыре века в нас себя оплакивать!!!

А ты грустишь, что время не пришло
и Туркестан сидит как на иголках:
что, чёрных флагов сдвинув эшелон,
пойдёт волна уже не омонголивать...

Как будто было что когда не так,
и Данте пел с стропил, не унывая,
что не за розу душу так когтят...;
чего соседи ждали от Наварры?

Навара, видимо, — чего ж ещё.
«Феррара чёрствая», — сказал поэт и схлопал
горячий ток, катящийся вдоль щёк,
не пожелав валандаться в холопах.

А виноград уж тёрся у виска,
и голенища ваксил только в сказках.
Но вот пришла ж Америка взыскать —
и топором ушёл под лёд высказываться.

А ты-то кто — Порфирий? Насреддин?
Не наследил ли на чужих кроватях,
чтоб чей наместник, след твой проследив,
сам не заставил от него скрываться?

Держу пари: всё то же здесь идёт,
лишь идиоту что-то ново в мире:
как своим задом шлёпнуться об лёд
или шампунем зад кому намылить?

А в остальном — как будто нипочём,
лишь не пори горячку с расставаньем,
когда, как в углях, душу пропечёт
и рад всей грудью встретиться с трамваем.

Придёт моложе и стройней на вид,
и, может, чутче ствол в зубах удержит.
Но, как сказал бы пламенный Навин, —
беги их всех, иль будешь без одежды.

Открой планету, планы претвори
или замкнись, подобно Перельману.
Хотя не все убийцы и воры —
ты никого в свой штаб не переманивай.

Пускай всех бед совсем не избежишь,
но круто думать, что бывают вещи,
что, как с ключа, запустят дважды в жизнь,
и белый флаг уж больше не вывешиваешь.

«Живи один, —  как классик говорил, —
чтоб ни народу,  ни царю послушный...»
И так живёшь средь дарвинских горилл,
чтобы подобьем бога их обслуживать.