Весенний день

Вступление

Мимо лба земли мелькнула луна,
Каплей пота скатилась за скулы гор:
«Украли меня!» - кричала она;
Полоской зари улыбался вор.

Было спокойно, было устало,
Ступни людей уносил бетон;
Солнце послушно присело и встало
И жизнь закруглялась послушно на том.

Скажите, ломятся ноги куда?
Какую ночь, слепой, иду встречать?
Ответы Космос в карман кидал,
Ставил на каждом свою печать.

Волны брюк пустив, серебром звеня,
Вольно пойду, кидаясь плечами.
Все монеты – мои. Не дам! Извиняй.
Стоит звездный рейс:  без меня не отчалит.

Еще один встречный – семь улыбок,
Другая за ним – обняться хочет:
Асфальт под ними, чувствую, зыбок,
И сами отводятся в сторону очи!

От всех, как от плавки, льются монеты,
На земле трещат коррозией.
Душе моей в мире счастья нету,
Хоть дарите ларьками вы белые розы ей.

Гнется, качается, трещит,
В пыльном кургане душа человечка;
Чтоб к подбородку вздеть снова щит,
Капните на сердце хоть пол словечка.

Часть 1

Подъем заметался какой-то дрянью;
За гранью постели устелилось насилие.
Зонты раскрытые утра раннего
Небритые звезды еще носили.

В голове чешуя: какие-то мысли
Язвой роняли желанье на желанье;
На полушариях плесени губы повисли,
Тину цепей в слюнях нажевали.

Струйки идущих за болью и смехом.
Зевали автобусы с набитыми брюхами.
А в окнах, мелькая, город ехал -
Серые киоски как филины ухали.

Здесь весело лопать надутой глупости
Радугу воздушных шаров.
21-й век вглубь человека будет расти;
Вокруг дома, что ли, вырой ров,
Задерни шторы, ну что, готов?!

Вновь сяду в иконном батальоне парт;
Нет тебя, сидящей позади,
Как маленький, но гордый Бонапарт;
И нет учителя, кто б тебя подсадил.

Лик мой слился на заднем ряду
С ликами, большими остальных.
Работать во благо сейчас не приду:
Нет на броне моей нитей стальных.

Мне видеть вас надоело -
Все, что вокруг вас:
Поступки ваши – щи, которые не доели,
А слова – прокисший, теплый квас.

Как выжить в таком-то вареве,
До счастья доехать, не попав в аварию?

Жалко себя? Других?
За что им так, а?
Чей заалеет силуэт руки,
Когда темная закричит атака?

Чей – тот видит,
Он это заслужил сполна.
А вы дальше спокойно живите,
Серых довольств кормите слона!

Думают, юность мою разбазарят,
Что детство само разбежится вот-вот.
Я вижу, как с завистью заритесь,
Бросить хотите в водоворот.

«В предательстве разве можно жить?»
«В теории можно, но, вообще-то, вправе ли?»
Совести в переулке убедили ножи,
Пережитки какие-то мозг мне вправили.
 
Жить-то хочется по-другому,
И я пальцы сцепил на горле души;
Душка упрямо умирать не хотела:
Утроил жесткость – сильнее душил.
Упрямо не умирало душки и тело.

Также себя задушить, точь-в-точь?
Рыдание души в ответ, и в одиночестве тоже,
Рыдала темно-голубая ночь;
Лишь тени ветвей едва ли заметны в дрожи.

Вместе с тем, плесень вокруг роилась,
Сморчками свисала со старых обоев;
Крокодилы выглядывали из-под ила,
В суточных мечтаньях мечтая о бое.

Бой сидит – поседел,
Иссохшие руки перебирает у печи;
Поколение целое просидел,
Глаз не поднимет, хоть ты кричи.

Ложитесь спать,
Стелите шкурки, картонки, траву.
Сейчас приду,
уже и так все спят.
Усталость.
Спад.
Я иду воровать из кухни еду.

Часть 2

Вечер идет весенний.
Вопросов копится целая куча.
Вот бы в хорошие сени,
Да вниз… Что себя мучить?!

Вижу, будто в плазменный экран,
Воробей в окно стучится.
Крошек не жаль и крови из ран,
По адресу здесь ты, одинокая птица.

Только бы до завтра дожить…

Усталые ноги опять на крыльце;
Юные лица весною дышат.
Льется сверху в стальной прицел
Снеговой водою крыша.

Кажется, это не та весна,
Видеть которую мы привыкли:
Недра земли встают ото сна;
Не из собачьих реликвий!

По тропе из пенопласта
Захожу за поворот;
Вроде также март распластан,
Но стою, разинув рот…

Солнце опустилось ближе,
Ветер вдруг подул теплее,
Глаза как кошка лижет;
Снежный сахар тлеет.

Желтая травка шевелит усом,
Восстает из мертвых под бледным светом,
Как мертвое тело под ладонью Иисуса,
Как мертвые души Его Заветом!

Нужен совет:
Чувствам всяких надо остыть;
Даже дерево тянется на свет,
Чтобы жить и давать листы.

Вокруг да около ходить
Мне, честно, надоело.
Низко дятел не сидит -
Смело долбит, то ли дело!

Чаще клюв быть должен острым,
Остреет не в изюме.
Земля – огромный, блудный остров,
На острове – безумье.

Вот и дятлом почему-то,
Быть зазорно стало;
То ли видеть стали мутно.
Нужен взор нам талый!

Устремлений ярость чистых
Сегодня помогла.
Каждый день кричу: «Учись ты!»,
Не то затянет в бездну мгла.

Вот глаза бегут вразброс,
Смотрит взор куда-то;
Глаз промеж исчез мой нос,
И исчезла дата.

Руку левую в карман:
Телефон найти бы.
Вроде я… не наркоман,
Но что это за типы?!

В 40 метров от меня,
Ярит себе спокойно;
Свет никто не отменял -
Ослепит – и покойник.

В ситуации такой
Очки на нос нужны ведь,
В книжке чтоб не стать строкой,
А дальше жить и видеть.

Вырисовываются будто,
Или пишутся романом;
Вроде люди ведь – обуты;
Я не жертва ли обмана?!

До коленей страх обдал,
Навернулись слёзы;
На язык мне – лабуда,
Ну а в уши – лозы.

Чувство, правда, - сердце лопнет;
Упаду на талый снег.
А оно внутри мне: «Ой... нет!»;
Будто бы во сне.

Вроде солнце также светит:
Потихоньку тает снег.
А где те самые… ну, эти?
Никого здесь вроде нет…

Понурившись с головой,
Медленно пойду я.
В духе глушит волчий вой,
Вечерним паром в небо дуя.

Вот подушка – магнит;
Ухожу в небытие.
Дугу иллюзий с треском гни,
Со слезой ее доем.

«Чего ты хочешь, - сон спросил, -
Силы много, ум хороший?»

«Просить, простите, нету сил.
Вот если б был к кому-то прошен!»

«Должны тебя к себе позвать,
Чтоб духом ты воспламенился?
Любовью званый, так сказать,
А ты бы изменился?»

«Наверно, я бы вспыхнул сразу!
Как факел гонит тьму норы,
Незнанье б гнал мой светлый разум,
И ненависть. На сердце радостный нарыв!»

«Ну ладно, сын, немного хочешь;
Вот, видишь, брат, направь ты очи ж.»

В дали, гляжу, сиянье Врат…

Часть 3

Книги раскрыты, краской обрызган:
Встал так рано не зря.
Первый луч Солнца по крышам рыскал -
Вот тебе свет и заря.

Встаю как пуля, забыв свое тело;
Пытаюсь вспомнить другое.
Точно! Вспомнил! То самое дело;
Еще не забыл звук воя!

Надо спешить, надо одеться,
Что-то назревает.
Искра внутри! Куда мне деться?!
На улицу, подозреваю.

Вот, смотрите, и тело теперь,
Куда-то ломится тоже:
Живо наружу! Откройте дверь!
Бегут мурашки по коже…

Сквозь серый подъезд, себя забыв,
Ломлюсь, ведь воздуха мало,
Через лестниц грязных сутулый обрыв,
И вот… нога захромала.

Только присесть собирался тут -
Подумать о тягости жизни,
Как лестница вдруг превратилась в батут;
К той нельзя возвращаться жизни!

Выскочу с рёвом сквозь двери стальные;
Руки подпер под колени.
Глаза поднимаю, а здесь… остальные:
На лице ни язвочки лени.

Увидел спасенье я перед собою;
Ангелы это? – а было их трое:
«Забудь, как выглядят квартиры обои,
Будем с тобой мы Страну теперь строить».

Я не испугался, как бывает обычно.
Их лица тверды, и мне все же знакомы.
Мне видеть их, честно, совсем непривычно;
Во взглядах сиих Мир как будто бы ожил.

Ясно Первая спросит: «Ты не хочешь вернуться?»;
А Вторая мне нежно: «Чтобы выводы сделать»;
Ну и Третий с улыбкой: «Мы с тобой, не волнуйся».
Поднимаясь, еще раз мое тело вспотело.

***

Та же дверь из железа, тот же счетчика треск,
Из комнаты также запахло;
Тот же вида во двор оконный порез.
Заходит сюда моя паства.

Глазом моргнул – в мгновение ока,
Меняется все почему-то:
Пространство огромное вместо окон,
А в нем – огромное утро.

Воздух голуб; какой-то гул,
Едва ли слышимый уху.
Город как будто похож на тайгу
И также нравится духу.

Там, где-то вдалеке, гора,
Не устанет тишина орать.
Под горой – бойня: крики «Ура!»;
Не опускает мечи рать.

Первая решила завладеть моментом:
«На гору заедем, кончились ленты!»

«Разбить окно!»
«Наружу лезь!»
«Готов опорожнить пращу!»
Радостно, но
в осколках весь;
За промедленье себя не прощу!

Третий сказал: «Разве может
Небесное светило промедлить,
Сказать: «Ой, постой, чуть-чуть попозже» -
сомнений раскручивать петли.
Но не медлит ничего!
Идет как надо, не спешит;
Работы в Мире ого-го:
Давайте думать, строить, жить!»

Теперь как пить
Мне дай летать;
Свободу лепить
давайте! Да!

Юным и красивым пиши лучами оду -
Нам – по дорогам и бордюрам,
Разлей Солнечного мёду -
Нам, вчерашним дуракам и дурам!

Мы несемся и бежим;
Готовы слиться с войском.
Битва – вечный наш режим,
А подвиг – наше свойство.

Я сегодня не паду,
Потому что вечен.
Дружбы теплый бриз подул;
Я ею обеспечен.

Обнажилися мечи
Серебряною вилкой.
Громче в небо клич кричи,
Драться чтобы пылко!

***

Убитых толком не считал;
И всех имен не зная,
Забыв, что все-таки устал,
Поставил наше Знамя.

И раскричалися войска,
О Светлою Победе.
Из наших кто-то мысль таскал
О праздничном обеде.

Собираюсь здесь же сесть;
Костры уже пылают.
На пиру мы будем есть,
Желудки громко лают.

Вдруг положит на плечо
Первая мне руку:
«Позже будем пить харчо,
Нести нам надо муку».

Бросил я на землю миску,
И забылся сразу дом.
Дорога в форме василиска,
Но ничего, ведь мы идем.

***

Каменистая тропа.
Путь наверх.
Три могучие сосны
ждут.
Хочешь - верь, а хочешь не верь,
Но Истина живет тут.

Этот Путь – не просто чудо,
Но реальность наяву.
Не предам Мечту, ведь не иуда!
Из последних сил иду.

Не остановить мне двигатель,
Не остановить!
Новейший: с блеском выглядит -
Подсолнечник на вид.
И чувство, что уже
Короною украсит,
Чело мне затужит.
Ну что вы это! Здрасьте!
Ты не зазнавайся,
Не говори про честь;
Ошибок жизни вальса,
За раз не перечесть.
Ошибку лучше делать,
Которую поймешь,
Исправить в силах тело,
Застрявшее промеж
Своих «надо» и «хотело».

Еще иду, в отдышке тела;
Голубка села рядом,
Что с вершины прилетела;
Пропела: «Чаша яда».

Озноб как дождик пробежал;
С досадой вниз гляжу.
Себя внезапно стало жаль,
Ведь ждет такая жуть!

Но тут Вторая тихо спросит:
«Какая жуть внизу?»
Я камень вниз решился бросить
И грохот вызвал зуд.

Звук такой, аж стало тошно -
Прошлое ревёт.
«Прости, идем, я не нарочно» -
Самого немного рвёт.

Наверх пришли. Я отдышался.
В душе мне посветлело;
Вверх идти я вновь решался,
Не вправо, не налево.

У самых скал мне показалось,
Жизнь прошла как будто.
Говорят Друзья: «Чуть-чуть осталось».
Вот светит снова утро.

В Пути все месяцы познав,
В календаре и в вечном Небе -
Кричу Ему: «Ты нас поздравь!»;
Оно: «На мне ты не был».

И правда, надо до Небес
И дальше подниматься.
Хвать меня за ногу бес,
Да как начнет кусаться!

Первая в шагах так ста:
«Поменьше бы хвалился».
Я понял всё, и бес отстал,
Как медью вниз полился.

Еще ошибок было много,
А меч не затупился.
И ноют болью мои ноги,
Зато не отступился.

Вторая, Первая и Третий,
Берут тотчас под плечи;
Меня доносят словно эти:
Я ими обеспечен.

Кладут наверх… а Солнце тут,
Как не знаю что мигает;
Цветов моря вокруг цветут.
Друзья же отдыхают.

Лежал, лежал и оклемался;
Чуть приоткрылись веки.
Солнце к нам давай спускаться:
«Ну, здравствуй, человеки!»

Кроме Солнца, купол Неба
Весь свод обвёл в овал.
Сбоку роща ив полнела,
Там феникс куковал.

Стал я по лесу бродить;
Надо мне скорее
Мысль на свет еще родить;
Припал спиной к коре я.

С неба ночью
Мне на темя,
Капнула заочно
Слеза, вино или же время,
Уже не помню точно.

Мне ж как голову пронзило
Точною наукой.
Мысль моя вообразила,
Снилась горькой мукой.

Долго с деревом лежал,
Дремал до самой ночи.
Услышал в листьях треск ежа;
Открылись Миру очи.

Огонь горит вокруг меня;
Надо побежать!
Рвутся вширь силки ремня;
Решаюсь побеждать!

В себе себя же победив,
Бегу по лесу ясно:
Мыслью ясной убедив,
Стал ею опоясан.

И только ж вот под Небом встал,
А там – сиянье звёзд;
И есть одна – большой кристалл,
Что Космос мне привёз.

Опустится до самых рук,
С горы сбежит как конь:
«Возьми меня, возьми, мой друг».
В руках моих Огонь!

Вгляделся смирно в пламя синь -
Зовущее Оно:
«Теперь меня ты в Мир неси -
Предназначение одно».

Но прежде, чем пойти уже,
Смотрел наверх всю ночь,
Пока рассвет не начал жечь,
Сказав: «Иди, сынок».

Вторая лагерь собирала:
«Уже заря орёт».
Только Солнце заморгало:
Мы идем вперед!

Часть 4

Ввысь через туман смотрю -
Там блестит неон -
Смотрит холм сквозь белый трюм;
Я смотрю в него.

Сразу стала задача ясна:
Мы на него взойдем.
В духе, главное, есть Весна,
В духе же наш дом.

На холм еще раз поглядев,
Собрали поклажу.
Утром  мыслей светлый сев:
В грядущее гляжу.

Вот улыбки. Первый шаг.
И видно только спины.

Лишь только прошлого ишак,
Остался в луже тины.

А мы идем, вперед идем,
Бежим, наверно, тоже.
ты вспомни только, где наш дом!
Мурашки аж по коже…

Пройдя леса и берега
Рек посеребрённых,
Что Бог оберегал,
И пней могучих троны,
В деревню мы уткнулись.
Встает деревня рано:
Крестьяне все уже проснулись;
Ни один не рад нам.

Спросит Первая мужчину:
«Чем ты недоволен?
Назови одну причину.
Может быть, ты болен?»

Он в ответ ей усом дёрнет,
Плюнет, зубом цокнет:
«Меня богаче нынче дворник,
Моя зарплата сохнет».

Впятером трясем усами:
«Новость неприятна».
«Мы помочь вам сможем сами?» -
Третий вдруг опрятно.

***

Грабли, вилы и лопаты -
Всё это здесь имелось.
Встали мы – сестра за братом,
И песня тут запелась:

Из-за холма
Ты уже взошло;
По воле своей
Ты светить пришло.

Чтоб лучи Твои
На улыбках зажглись,
Чтобы нам, как Ты,
В этом Мире светить.

Кому здесь легко?
Мы трудиться идем,
И с радостью мы
Сегодня встаем.

Сам решай,
будет ли
тебе хорошо.
Если нет, приходи -
Огород орошён.

Сладкая,
как роса,
Разметалась краса;
Начинается труд,
И холмы орут:

Из-за холма
Ты уже взошло;
По воле своей
Ты светить пришло.

Чтоб лучи Твои
И нас обожгли;
Чтоб нам, как Ты,
В этом Мире светить.

И Первая: «Эх!»,
Остальные: «Ура!»
Не трудиться – грех,
Трудитесь с утра!

Остальное время
Вы тоже трудитесь,
Ни словом, так делом;
Хотите – молитесь.

Воробьи и синицы -
Нам будильники это;
Раскрылись ресницы,
Как цветы из букета.

И раскрылись в саду
Цветы уже;
Сердце в груди
Начинает жечь.

Из-за холма
Ты к нам пришло;
По воле своей
Ты светить пришло.

Чтоб лучи Твои
В сердцах зажглись,
Чтобы всем, как Ты,
В этом Мире светить.

И вместе: «Ух!» -
по-русски вздохнем.
Ликует Дух,
Все песни о Нем.

Хор прекратился;
Замолкли мы дружно.
Закат закатился;
Помолчать нам всем нужно.

***

Ночь. Крепкий сон
(все в избах спят),
Но снится он -
Так у всех ребят.

А сон такой,
Аж яснее неба:
Как с жары водопой,
Как влюбленная дева,
Под водопад спешит;
В платье одета -
Шёлком шито.
Слов нету.

У широкой речки
Вишня растёт:
Ей на хрупкие плечики
Листья кладёт.

Вся в розовых листах,
Как Ева в Едеме;
Счастлива. Но страхи,
Вдруг ей овладели.

Что время, как воды:
Уйдет, как нагрянет.
Лист вишни… да вот он!
Он скоро увянет…

Опечалилась дева,
А с нею мы тоже;
Ведь юность – полдела;
Мурашки по коже…

***

Петух не проснулся,
А мы уже встали.
Я вышел, обулся.
Лето гуляет!
Зеленые дали.

Мы ушли очень рано:
Еще звёзды держались.
Только в сердце рана,
В груди оно сжалось.

Мы стоим над деревней,
На временном песке.
Быт людей этих древний,
Не сравнить ни с чем.

Помолились и двинули,
В Путь - пламенный весь.
Холмы нам вынули
Темный лес.

Могучие сосны, могучие ели;
Из чащи какой-то вой.
Вакуум здесь – если б птицы не пели;
Ворон над головой конвой.

Холодно было в этой чаще:
Чем дальше, тем темней.
Трое других зашагали чаще,
Ускориться пришлось и мне.

Дальше тропинка стала сужаться:
С каждой извилиной уже;
Тернии стали от сна пробуждаться.
«Это из-за нас, почему же?»

Корни под нами будят природу;
Сморщились деревьев лица:
Сосен таких я не видел сроду,
Чтобы могли шевелиться.

Во мху зеленые носы засопели,
Черные глаза глядят:
Птицы испуганно вверх отлетели,
С ними белки подряд.

А смотрят глаза недовольно.
Где-то мы видели это.
«Мы как-то им сделали больно? -
Вопрошали людей силуэты.

Шли мы и очутились
Возле самого древнего дуба.
Угнетенье мы ощутили:
У дерева ожили губы.

В очах почерневшая мгла,
Огромные дупла ноздрей.
Вторая смотреть не могла,
Уйти ей хотелось скорей.

Дышало спокойно и ровно
Это создание, впрочем,
Рот раскрыло нескромно
И начало с басом пророчить:
«Не предвидели мы появленье
Людей столь смелых и дружных.
Это дивное стихотворенье
От меня вам выслушать нужно:

Из-за снежных гор далекий
Край, озер беловодных полный,
Рассказал нам сказ свой легкий -
Его в нашем лесу еще помнят

Будет в Мире великий голод,
Но желудки урчать не будут:
Опротивеет людям холод:
По Огню этот голод будет.

В ярости мечутся люди:
Дух человеческий ожил!
Не заметят, как в дом их на блюде,
Преподносят Сокровище Божье.

Вот как будет, милые дети.
Пред уходом спрошу вашим только:
Вы ль готовы Сокровище встретить,
Изымали полезного толка?»

Мне спросить захотелось у Дуба,
Только вот толковать мы не любим.
Над ответом надо подумать,
Но быстрее думают люди.

«А что за Сокровище древу?
Чего корням от природы не хватит?
Кто-то не был к деревьям щедрее,
Даже белка со страхом залазит?»

Запыхтели у дерева ноздри,
И другие вокруг недовольны:
Вопрос для коры его острый;
Боюсь, не сделал ли больно.

«Потерплю от такого вопроса,
Но смотри, человек, аккуратней!
Вон кусты – цветущие розы -
Даже они вам не рады».

Я положил на грудь руку,
И поникли глаза от стесненья.

«Что там в кармане? А ну-ка!»

Достаю, ослепились растения…

В моих руках Огонь!
Испугались растенья, бегут животные.
Синим пламенем блестит моя бронь;
А Огонь им в ответ:
«Смотрите, вот он Я».

«Украли у Силы Всевышней!
Украли, украли, неверные!»

«Не украли, а дали мне - Сами;
Шел полями, горами, лесами,
Еще бежал через тернии.
О Сокровище, к слову, добавлю:
Не монеты, не слитки, не камни,
А это Огонь – Его я и славлю;
Славить будем, славим веками!»

Пуще прежнего Дуб возмутился:
Под корнями вязкий фундамент.
Не судим, что Дубом родился;
Убежденья твердели годами.

Страха никто не явил природе:
Уж сильно создания в пламя вгляделись -
Все, кроме старого Дуба, вроде:
В смущении очи куда-то делись.

«Нечего добавить мне этим людям,
Каждый трудится из нас по-своему.
На дорогу дайте вы добрых слов им,
А звери – проводите их добрым воем».

Мы поняли всё, не задержимся больше:
Пламя опасно сухим деревьям.
С помощью леса мы двигались дольше,
Накрыло снежным его ожерельем.

Мы поняли так, что является осень:
В хвойном лесу нет листьев желтевших -
Мы их не искали, не думали вовсе,
В грядущую жизнь с восторгом глядевши.

У самых окраин царства лесного
Свесила кудри молодая берёза.
Природа немного проснулась снова:
Берёзе стали задавать вопросы.

«Упрежденье послушайте, не выйдя из леса!
Вижу, идете своими ногами.
Здесь мира людского пылится завеса -
За нее они любят сорить и гадить.
Начнутся сначала железные ёлки;
Тянется меж ними из жил паутина;
Вдоль реки идите – там будут посёлки,
Реку пока не остановит плотина.
За железной плотиной река обмелеет;
Спускайтесь в низины и дальше идите -
В зное людском городище тлеет,
Что держится жизнью от Солнца в зените».

***

Пресной прохлады миновали моря,
И с доброй фамилией деревню писателя;
Явились в студеных парах ноября,
Явились сердца спасатели…

Радостью во мне еще держались горы,
Даже лесу высказал бы теплые слова;
Ну а тут, смотрите, пыльный город.
Фыркнет Первая за всех за нас сама.

Выглядел он будто клетка из заводов:
Река сочилась вилкой через решета;
Порою зеленели в большом болоте воды,
Но судьба этого города нами решена.

Раскинем взор: здесь в камне весь
Слой земной за слоем.
Воздух каменный на вес
У каменных сословий.

Кирпичных стен коробки,
Сковали где-то дух!
Машин текущих пробки
Проезда не дадут.

Чую, раскалилось
в моем грудном кармане
Пламя, заалело
от долгого Пути!
Друзья на мне втроем рубаху разорвали.
Поднял над головой…
Планету пробудил!

Ком Огня огромный
Несли мы вчетвером
По дороге ровной,
Проспектом и двором.

Я скажу вам прямо -
Это Сердце наше!
Эта жизнь - не драма.
У всего цена же?!
А у подвига, поймите,
нет цены на свете.

Труд опять кипит
У Мира на рассвете.

Часть 5

По сторонам смотри -
Заледенели стены
Не снаружи – изнутри.
Сосулины блестели.

Но самое противное -
Народ заледенелый:
Ходить в тумане дивно им,
Обходят нас умело.

Взор наш – не мертвецкий взгляд -
Мерцает как маяк!
Народ ведёт на новый лад.
Ура!
Да будет так.

Из окон лица загляделись,
И с ними все прохожие;
В глазах их видим, как на деле –
Их мысли все негожие.

Но их мы тоже не осудим,
Пусть смотрят и внимают.
Красоту несу им,
даю. Пусть отнимают.

Счастье! Удалось узреть!
Зрачки так загорелись!
Прежними они не станут впредь.
Другие просмотрели.

Леденцы слепые пусть
На нас махнут рукой,
Но придет когда-нибудь к ним грусть,
Что жизнью шли такой.
Если к нам вернетесь снова,
Примем с вашим бедствием.
Вслух скажите лишь три слова:
Любовь, Красота, Действие.

Три этих знака, Три Ключа,
В сердцах давно несём.

Кто-то тут давай кричать:
«Довольно, врёте всё!»

Ударь меня,
я если вру!
Не лги себе, не лги!
Сомнение – гнилой запруд,
Твоей руки в грязи.

Что это - то, что я несу?
Как сможешь объяснить?
Мы вот, стоим, снесём твой суд;
Меж нами Дружбы нить!

Всего, пусть, сразу не понять
Людям каменного града.
Но ничего, придем опять,
Опять вам будем рады!

***

Переходим нынче мост,
Течет под нами время.
С моста пути идут вразнос,
Вразброс людское племя.

Дорога вширь идёт во льду;
Дороги пульс – поток машин.
Идут Друзья и я иду;
Остановку мы прошли;
Перекресток, вот,
пути разводит ваши.
А, собственно, из-за кого?
Полицай дубинкой машет,
говорит, чтоб мы налево шли,
через пять минут – направо,
стоянку чтоб свою нашли,
как всех машин орава.

Ему мы честно в знак кивнем,
Что нам нельзя назад,
Но не стоять идём с Огнём, -
Мы ищем дивный сад.

Полицаю все равно,
Не стал он нас держать.
В принципе, ведь, мог, но…
Мы давай бежать!

«Здесь нам надо разделиться,  -
Первая сказала, -
На горе нам надо слиться,
Ведь нас Судьба связала».

На перекрестке разошлись.
Никто не плакал, честно.
Надо, чтоб плоды взошли,
На горе взошли чудесной.

Я видел чётко эту гору,
Хоть шел в густом тумане.
Труден путь – мне это в пору!
Пусть бесы сбоку манят!

И Солнце мне светило ясно,
Ясна горы вершина.
Моя Судьба лишь мне подвластна
И путь Она вершила!

Сомненья, страхи есть туман -
В тумане путь опасен,
Можно в нем сойти с ума
От дьявольской напасти.

Но Солнца луч,
Но ярость Света -
К спасенью ключ,
Спасенье это!

Забыл сказать, что Сердце то
Мы на распутье разделили:
Лишь часть на каждое лицо
 И этим – победили!

Ведь там Сокровище у нас,
Ведь в Сердце – наша сила.
Не надо слёзы лить из глаз,
Не их оно просило.

Прежде чем закончу сказ,
Задумайтесь, прошу вас:
Стучит Оно за разом раз,
Не слышно его шума!

Научитесь, я верю,
хотя б в последний сердца час…

***

Бес выходит из тумана,
Давай кривляться и пугать:
Хочет взять меня обманом,
Но не выйдет, сдохни, гад!

Размазал беса по асфальту.
Навстречу – караван:
ковры, шкафы, какой-то фартук;
Суют: «Не надо ль вам?!»

На них я просто промолчал,
Не смеют пальцем тронуть.
Вещей мне хватит на плечах,
Нет тех, которыми  владеть
хотелось Жизни больше.
Во мне горит Огня Patronus –
Гореть вещам в Нём проще!

И вправду, посмотрел назад -
там пламени стена.

Лишь вперед смотреть глазам!
И некогда стонать!

И вот, идет весна…

Ее запах различим,
Воздух поменялся;
Солнца ясного лучи -
и сумрак разбежался!

Зима осталась позади,
А с нею – все невзгоды.
В своей душе я посадил
Семя радостного года.

В одиночестве идти
Уже не будет грустно,
Ведь я, по сути, не один,
Идущий с этим грузом.

Вновь до Неба выросли
Из скал махины гор:
Горизонт мне выбросил
Труды на новый год.

Но за всеми ними
Есть скала одна,
Колосс ее поднимет.
Аж до звезд поднял,
и Говорит:
«Не оступишься, дойдешь,
Всего-то дух свой отвори».

***

Вдруг нагрянул дождь.
Огонь мой кисло зашипел,
Когда разросся ливень;
Он как будто бы запел,
В моей душевной ниве.

Потом решатся все вопросы.
Главное, не стоять.
Без дела ждать уж слишком просто,
Но кровь сгустится в яд.

Пришлось идти под небом тучным,
Весь пригород топило.
И ливень пусть меня поучит,
Потом чтоб легче было.

В такой погоде как проснуться?!
Кого зонтом накрыть?!
Хочет грудь назад нагнуться,
По-волчьи чтоб завыть.

Едва ли в зверя превратился,
Едва предал себя!
Как взор знакомый обратился -
Меня он вновь достал.

Часть 6

Все стремленья оросил
Собой апрельский дождь;
Вот та, которую просил,
Она – священный вождь.

И имя, если помните,
Ей – Первая на свете,
Как мать в родильной комнате,
Как жизнь в большом привете!

В лице ее проснулось
Женское начало;
Улыбкой полоснула,
Как всплеском у причала.

На теле на твоем
Красивые одежды,
Но кроме блузы, юбки и сапог,
Был хитон, пошитый нежно,
И головной убор готов.

Видно, что лицо
лишь отражение твоё,
А ноги – лишь твоё крыльцо.
Напитком славы обольём
Дела;
И всем тем, кого с любовью приняла,
Такие же хитоны мы пошьем.

Пойдём вдвоём.

Пытаюсь разглядеть:
скулы выступают,
глаза остры, как у орлицы,
Сей взгляд меня пытает -
Глядит из головы, как будто из светлицы.

Я вижу мысль
Размером с океан,
Он переплеснул за мыс,
Дав на него взобраться всем китам.

Но ты же – всё бежишь
Вперёд и вверх!
Ты точно знаешь – победишь,
Идя чрез пламя тропкой вех!

Не шла бы, если бы не знала,
Не бежала б,
Если бы не стала -
Той, кто есть, без всяких жалоб.

Честь мне выпала, походу,
Иметь такого друга.
В любую мы пойдем погоду,
Хоть в жизни будет туго!

Все-таки оно -
Лицо – ковано железом,
Подтянута фигура, будто в кимоно.
С этим человеком низко ли залезем?
Думаю, что нет -
Полезем высоко!

Твою я начал слушать речь -
Молнией сверкала!
Слово каждое беречь!
Боюсь, чтоб не упало!

«Всех снова вместе соберем,
Горящих втрое жарче.
Ко мне вернитесь вы втроем,
Но только в новой парче».

Больше мне не надо слов -
Глаза мне всё сказали.
Бежать я был уже готов;
Быть двое перестали,
Если прямо понимать,
Но Дух её меня в Пути
Не перестанет обнимать.

Во мне сверкало Утешенье:
Нет страха, нет сомненья!
К Миру ясно отношенье:
Не надо мне чужого мненья!

Жгла упорно сердца ярость;
Мысль ясней алмаза в свете:
Я бегу на верхний ярус,
Я спешу к своею свите!

Но, все-равно, чего-то мало -
Уж слишком стало жарко.
Чего-то сердцу не хватало -
Стало в ребрах шаркать.

Узнаю этот элемент.
Цветы растут весной,
Пришла Вторая в тот момент,
Теперь она со мной.

Буду говорить
О той самой, ну, о той,
Что внешне неприметна,
Что ярость сердца Красотой
Смягчила незаметно.

Пусть вначале не удастся
Всех разом полюбить,
Пусть со мною будут драться,
По лицу пусть будут бить.

Но это существо
Превыше всякой боли,
Кровно с ней мое родство:
Душа – как в чистом поле.

У самого сплетенья
Искрится светлый синтез -
Такой на День Рожденья
Подарок вы просите!

Уже два человека
Дарили мне подарки.
Зачем мне их опека
В триумфальной арке?

Об этом время скажет.
Пока что познакомлюсь
С сестрой, с женою даже,
Узнаете о ком вы
Из уст ее чудесных.
И сбросите оковы!
Впадете мигом в детство!

«Помог ты мне когда-то -
Тебе я отплатила.
Готово будет стадо,
Времени б хватило».

Жизнь тебе вверяю,
Тебе, кристально-чистой.
С тобою – прям в раю,
И ты в раю – мне пристав.

Тебя смущаюсь описать:
Хрупка, мала девица,
Но можешь ты людей спасать.
Любой тобою удивится!

Лицо твоё, как капля с Неба,
Глаза – обсидианы в серебре,
А вся сама – крупинка снега;
Честь, что взял тебя к себе.

Мне Дух твой кажется снежинкой:
Многогранный, из воды.
Ко мне упав, вновь стала жидкой,
Тебя я с Жизнью разводил.

Смесь возникла – цвет лиловый -
Цвет хитона твоего.
Перед тобой склонится снова
Полк Могучих Воевод.

Всё перед Тобой!
Жизнь в Тебе возникла.
За Тебя пойдут все в бой,
Пусть ты не привыкла!

Как выразить Любовь?!
Ты - кроткая душа -
Мило смотришь в звезды вновь,
Едва ли слышимо дыша.

Тебя в щеку поцеловав,
Пойду за Третьим другом.

Попал в земель сухих анклав -
Стал бродить по кругу.

Возникла ломка головы -
К такому не готов:
С каждым новым кругом – рвы, -
Опасен каждый ров.

Просто разумом постичь
Трудно всё устройство;
В загадок клетке я как дичь.
Без Света знание – уродство.

Посреди пустыни западней
Сидит мудрец на камне,
Под ним плита, а он – над ней -
Упёрся к ней ногами.

Мудрец без длинной бороды,
Без всяких причиндалов:
«Как в песке найти пруды?» -
Его молва гадала.

Вот он стоит на той плите,
Решает: «Как бы сдвинуть?»
Тут он мыслею взлетел,
Из кармана что-то вынул.

Я понял, что ЭТО такое -
Поспешил к нему,
А он: «Оставь в покое!» -
и прикусил губу…

Меня узнал он. Это Третий -
Парень с редкостным умом;
Виновато стал смотреть и
разговорились мы на том.

Скажет бодро: «Встрече рад!
Как сам? А как другие?»

«Все в порядке. Я вчера
пережил полёт валькирий.

Долго ль ты меня тут ждешь
С последней нашей встречи?»

«Неважно. Раз уж здесь ты, что ж,
Помоги по-человечьи!
Пытаюсь сдвинуть я плиту,
Вода чтоб просочилась.
Хочется творить!
Таскаю все идеи -
О них мы будем говорить,
От них я аж седею…»

«Давай, давай поговорим,
В чем же тут проблема!
Здесь ты и я, вдвоём горим;
Легка твоя дилемма!
В песке найти ты хочешь воду,
Есть там или нет?!
Какой увидел эту оду,
В такой пишу длине.
Так как водичку нам найти,
Представить ясно надо;
Как жить, что есть, куда идти -
Ползучьи знают гады.

Представим воду в форме льда,
Которая в горах;
Вода такая есть ли там,
Где смерть, песок и прах?»

Он начал думать.

Он решил одну лишь точку
Для опоры поискать.
Нашел: земная оболочка
начала водой плескать.

Плиту Земли перевернул,
Как остров льда среди реки.
Тупым ум острый – да! -
Не станет вопреки!

«Вот я тебе помог,
Теперь и ты мне помоги -
Себя сюда я приволок
По хотению ноги».

«Всю землю здесь теперь зальёт.
Благодарю за помощь!
Где раньше был песок и лёд,
Поспеет фрукт и овощ.
Тебя я выведу отсюда,
Поймешь всё разумом своим;
Правду не затмит простуда!»

Командиру позвоним…

«Алло.
Вот и Учёного нашёл!
В каком собраться месте?»

«Всех нашел? Как хорошо!
Не из того ты теста!
Теперь не лезьте на рожон;
Соберемся вместе».

Часть 7

Плачет времени роса;
Мне 16 вроде было;
Три года с лишним я писал
Про то, что сердце не забыло.

Вплотную приближусь,
Ноздрями чуя
Стёртого грифеля Благодать -
Не ради рифм эти схемы черчу я,
Но чтоб человеку руку подать!

Счастлив тем, что не один:
За нами лестница бойцов:
С мечем здесь каждый – паладин;
На пальце – подвига кольцо.

Мы как скала в огромном мире,
Как капли воска свечки;
Сердцу быть – мишенью в тире,
Наш дух – железо в печке.

Быть в Огне, конечно, больно.
А кому легко в России!
В ней лишь чистый духом волен;
Не свободы ли просили?!

«Мудрость видно лишь тогда,
Когда с престола сходит».
Кто войну предугадал
Шестнадцатого года?

Не будет если -
Слава Богу!
В Мир Новый по приезде
Не судите однобоко.

Я вижу яркое мерцанье
Во тьме ночного неба.
В пучине доплясались
Космического гнева!

Синяя планета
Лучится вся огнями:
Ночи больше нету -
День пестрит над нами.

Мы не растерялись
В Общине вчетвером.
Люди все орали.
Беззвучный грянул гром.

Нам стало в этой сказке
Совсем не по себе;
Я в окопе, в каске
Решился посидеть.

Командир в доспехе
Мимо пробежит:
«Хотели мы успеха,
А вышли – грабежи!»

Я вспомнил, что не сказка,
Что в реальности, живой;
Что здесь не по указке;
Как было тяжело.

Но нас вы не жалейте,
Ведь пишем не за этим;
В каком-то тёплом лете
С друзьями к вам заедем.

Планета пролетела,
Оставив Мир иной;
А нами овладело
Горенье новизной.

Мы пошли собраться
В доме, где тепло:
«Мы снова вместе, братцы,
Сотрудный зреет плод!»

Хоть весна была,
Друг друга всё же грели;
Стол круглый собрала
Командир:
И все смотрели.

«Весна почти что миновала,
За ней – лишений год.
Кого весна не волновала,
Кто не рвался к ней бегом?

Хочу я вас предупредить,
Что это лишь начало.
Труд вселенский впереди,
Как бы ни кричала!

И теперь хочу спросить ,
Вечер выдался такой:
В страданьях, боли и в грязи
Пойдете снова в бой?»

На кружева слеза упала…

Не от горя, нет.
Ну  нет!
Просто мы, представив горы,
Втроём кивнули ей в ответ.