Пайдерос - любовь отрока роман 98

Пайдерос - любовь отрока (роман) (98)

ЧАСТЬ ПЯТАЯ


"Безвременье и... время"


Глава 98.

В клинике всё было спокойно.
Никаких изменений в состоянии Кармен не произошло.
Она лежала умиротворенная. Невероятно красивая.
Рядом благоухали розы с вложенной меж их стеблей еловой веткой.
На утро была запланирована сложная операция и все помыслы Марка устремились в это, рабочее русло.
Всё закончилось успешно. И волнений не предвещало.
Марк с наслаждением закурил и пригубил крепчайший кофе. Он отдыхал и с неудовольствием выслушал доклад старшей сестры о том, что его ждёт некий посетитель.
Когда он вышел в холл, навстречу поднялся темноволосый мужчина с мягкими глазами каштанового оттенка.
Марк не знал пришельца, и... произнесенное с заметным иностранным акцентом имя, ничего ему не сказало.
Мужчина интересовался состоянием... Кармен...
Это было столь неожиданно, что в первое мгновение врач не мог сообразить - о ком идёт речь.
Встряхнув головой и помахав ладонью перед лицом, разгоняя дым сигареты, Марк откашлялся и, осведомившись, кем является посетитель, рассказал всё, что рассказать было можно и нужно.
Он понимал - мужчина имеет право на посещение.
Но... понимал также - посетитель увидит перед собой чудо - спящую красавицу. Понимал и то, что подобное зрелище не для слабонервных.
Сказал - должен испросить разрешение у матери Кармен, и лишь после этого...
Мужчина, назвавшийся певучим  греческим именем уведомил - только что посетил дом матери и согласием заручился.
Объяснил, что понятия не имел - какое несчастье постигло девушку.
В его глазах читалась такая тоска, такая боль...
Телефонный звонок прервал нелегкий разговор.
Звонила она.
В нескольких словах объяснила ситуацию и попросила не препятствовать мужчине.
Марк провел просителя в палату...
Слёзы этого сильного человека, стоящего у постели спящей бездонным сном Кармен дорогого стоили...
Он не мог сдержать рыданий, как ни старался...
Упав на колени, уткнувшись лицом в восковую ладонь девушки, он рыдал так, что его широкие плечи ходили ходуном, сотрясая постель и заставляя нежно позвякивать капельницу стоящую поодаль.
Марк вышел из палаты...
А когда вернулся, мужчина всё так же стоял на коленях.
Он гладил бесчувственную руку Кармен, целова её пальцы, шептал нежности в тонкое ушко.
Он говорил по-гречески, но слова любви и нежности звучат так схоже на всех языках...
Манолис, так звали посетителя, испросил позволения навещать девушку.
Вечером Марк поехал в знакомый дом, в надежде услышать от матери Кармен более подробную версию той, что так кратко изложила она по телефону.

Женщина встретила спокойно.
Он ожидал увидеть её взволнованной, сметённой, но нет...
Всё было тихо, чисто. Располагало к приятному отдыху.
Ребёнок спал, а женщина сидела за компьютером едва касаясь кончиками пальцев клавиш умной машины.
По заведённому обычаю, Марк извлёк из пакета небольшие упаковки с нарезкой. Фрукты.
Он знал, как уставала она и не хотел обременять  приготовлением даже самого лёгкого ужина.
Но женщина встала, легко раскинула руки, помахала ими как крыльями и ушла в кухню, через несколько минут выйдя с подносом сервированым так, как могла сервировать только она одна.
Тонкие ломтики мяса и рыбы были свернуты в изящные трубочки и скреплены маленькими острыми палочками.
На небольшом блюде лежали огурцы, помидоры с водруженной на них петрушкой.
Красиво нарезанный лимон, свежий хлеб и крепкий чай довершали картину.
Всё стало привычным, но не перестало волновать...
Так как Марк понимал - привычность эта... кажущаяся.  Всё может оборваться в любую минуту, соверши он что-то неловкое или неуместное.
Экран компьютера был тёмен. Лишь яркая эмблема перемещалась по нему, напоминая движение солнечного зайчика, прыгающего по тёмному полю
подчиняясь движению зеркальца в чьей-то руке.
Марк смотрел на портрет юноши рядом с которым нашла место крошечная сапфировая собачка.
Мысли были странными, тревожными. Марк был почти уверен - отцом мальчика является именно он, юноша с портрета. Так похож  подрастающий ребенок на этого человека. Человека, о котором он так и не решился
расспросить женщину.
Но тогда кто же тот, другой?
Мужчина, который так надрывно рыдал у постели неподвижной девушки.
Кем был он?
Марк понимал, все его догадки и умозаключения рухнут в одночасье, уступив место правде.
И в очередной раз утверждался во мнении - не стоит и пытаться разгадать тайны милого дома.
Дом этот был её домом и тайны - её тайнами.
Понимание придёт. Лишь нужно научиться ждать.
А ждать Марк умел. Умел и ждать и надеяться...



РИНА ФЕЛИКС