Пайдерос - любовь отрока роман 86

Пайдерос - любовь отрока (роман) (86)

ЧАСТЬ ПЯТАЯ


"Безвременье и... время"


Глава 86.

Малыш рос.
Он был сильным ребёнком. И, разумеется, он был самым лучшим ребёнком на свете.
Но даже если отбросить мои "розовые очки", в правдивости сего факта не найдётся оснований усомниться.
Мальчик рос под бдительным присмотром и приглядом.
За его здоровьем и развитием следил Марк... со товарищи...
Ребёнок не доставлял никакого беспокойства.
Всё мое время, без остатка принадлежало ему, а его взгляд всегда находил искомое - человека, отвечающего улыбкой на улыбку. Веселым смехом на нежный детский смех.
Дети чувствуют всё.
Защищенность и беззащитность.
Нужность свою или её противоположность.
И, разумеется... любовь...

Мой мальчик купался в любви.
Лишённый любви материнской, обрёл мою... безоглядную. Способную согреть, защитить, успокоить...
И я жила этой любовью. Отдавая всё, я получала еще более...
Я жила.
И была счастлива. Счастлива по-настоящему.
То, как ощущаля я себя сейчас не имело ничего общего с тем временем, когда я растила дочь.
Внимание моё в те годы было занято бесконечной вереницей факторов, отвлекающих от единственного предмета, который этого внимания был достоин.
От маленькой темноглазой девочки. Удивительно спокойной и нетребовательной...
Внимание оттягивали заботы о доме, долг жены и...
Да, было нечто, тщательно скрываемое не только ото всех, но и от себя...
Раннее материнство безвозвратно подорвало здоровье. И сей факт я старалась утаить.
От себя и окружающих.
На борьбу со слабостью, выдаваемую за силу, уходили скудные ресурсы.
Душевные и жалкие остатки физических, держащие на поверхности житейского моря.
Я не желала сочувствия, не желала повышенного внимания к своей персоне.
Я хотела справиться со всем сама.
Я и справлялась.
И так преуспела, что осталась в конце концов одна в вымышленном мире, в котором была единственным жителем.
Борцом и созидателем.
Человеком, которого можно понять. Так как... понимать себя трудно, но не невозможно...
Сейчас память выдавала кадры с запечатлённой на них женщиной, улыбка которой намертво приклеена к лицу..
Моя улыбка.
И... я понять не могу, как под улыбкой этой не разглядели нечто иное?
Болезненную гримасу. Усталость. Безразличие...
Возможно, было удобнее - не видеть...
Не замечать...

Притворство прижилось на благодатной почве. И стало тем, чем стало.
Выдавая себя за сильную, я стала сильной.
Желая не казаться немощной, обнаружила - во мне прибавилось энергии.
Прибавилось реально.
Всё вставало на свои места.
Но... пришло понимание - потери понесла я невосполнимые.
Я отчётливо увидела одиночество, которое создала.
Выстроила, как высокую, непреодолимую преграду между своей жизнью и жизнью близких.
Приняла сие спокойно... сделала данностью...

Сейчас я восполняла пробелы, урон, нанесенный мне и... мной...
Заполняла пустоты своей странной жизни.
Тело избавилось от боли.
Сердце было полно нежности и любви.
Фантазия рождала невероятные образы, которые под рукой моей становились доблестными героями, обретая собственную жизнь.

Всё существо моё было полно жизни.
И жизнь эта началась пять лет назад.
Каждый день встречала я победным гимном и ожиданием чуда.
И оно приходило.
Являлось мне.
Ибо чудом для меня было всё.
Всё абсолютно.
Отсутствие боли в сердце, смех ребёнка, радость творчества, близость друга и всепоглощающая любовь.
Безгрешная.
Не переступавшая реального порога, и именно по причине этой ставшая... идеальной...



РИНА ФЕЛИКС