в аду

Нас научили только потреблять,
но создавать никто тут не научит.
Чужую волю дружно исполнять -
легко, за этой проволокой колючей.

Больным нельзя здесь глубоко дышать,
чтоб не было бы неба в диафрагме.
Совсем не думать, вовсе не писать,
и жить по согласованной программе.

Ошибок не бывает никогда:
здесь чёток шрифт во всех больничных картах.
А если карта денется куда,
то и больных ведь не было в палатах.

Аминазин и галоперидол,
и валиум - для счастья всем на ужин.
Таблетками всегда усыпан стол,
и ничего другого нам не нужно.

В палате у Пилата не бывал
я никогда, пока не попросили,
пока о нём сосед не рассказал,
ну тот, что называл себя Мессией.

На серых стенах цвёл зелёный мох,
на жёлтой простыне бордовой краской
он написал: "Мессия, я не смог
пройти тот путь..." - а дальше только кляксы.

И сам лежал на кафельном полу
у ржавой ножки в полнолунном свете.
Исчезла надпись в прачечном цеху,
а карточка исчезла на рассвете.

А в общем, очень мило здесь гулять
в кустах из тёрна серого металла
на стенах. А система, будто мать,
для всех родной отдушиною стала.

Заботлива, строга и знает всё,
ответы все готовы до вопросов.
А если кому очень повезёт,
он будет приглашён в системный офис.

Тогда и просветление придёт
больному в глаз иглой, пробьётся счастье.
Излечится тогда и обретёт
и он в системе свой кусочек власти.

Ведь здесь, в аду, не учат отдавать,
свободы ограничены законом,
способного для блага всех сковать
лечебным согласованным шаблоном.

2 ноября 2015