Про барышень и монахов

I. DAHIN, DAHIN
Монах-пустынник в тишине келейной
Поведал нечто барышне кисейной,
Что вызвало сомнения ея.

Раскрыл ли он происхожденье бездны,
В которой бродят твари поднебесны,
Или иные тайны бытия, –

Про то мы, вероятно, не узнаем:
Монах-пустынник, барышней лобзаем,
Не вызовет доверия у масс.

Нам любы и другие предрассудки,
И доброй мы не понимаем шутки;
Храни, Господь, от высших истин нас!

…А барышня, по выходе из кельи,
Пройдёт свои пустыни и ущелья,
Не опасаясь более ни змей,

Ни тигров, ни драконов, ни разбоя…
Да что же, право, стало с ней такое?
Да что ж это такое стало с ней?!

На что она теперь потребна миру?
Оставив одинокую квартиру,
Где свет, и газ, и тёплая вода,

И коврик на полу в уютной ванной,
Она спешит к земле обетованной:
Туда, зеленоглазая!.. туда!..


II. СИЛА СЛОВА
«Когда ж и жить, как не сейчас?» –
Сказал монах в пустыне.
И жизнь немедля началась.
И длится и поныне.