гораздо легче быть единственным

гораздо легче быть единственным, чем просто самим собой. потому что себя человек обретает именно в глазах другого,
в том, что он шепчет, когда ты говоришь ему прощай.
по большому счету, люди неразличимы до тех пор, пока они не заметят друг друга в толпе,
до тех пор, пока соприкосновение тела с землей
покажется мнимым, когда вдруг покажется, что утренний или
вечерний сон окончен или он только начался. именно тогда, когда начинается сон, нужно включить память, чтобы запомнить все то, что с тобой произойдет. дневная реальность
так густо вымощена льдами зимы, что хочется выть,
выть, как воет волк в ночи, протяжно, одиноко и самостоятельно,
хищнически крутя глазами по сторонам в поисках запоздалого
ужина, в поисках заблудшей овцы, сбившейся с пути истинного,
заблудшей в поисках второго истинного пути, который ей непременно кажется первым. именно первостепенность,
первозданность как цель - это основной источник призрачного,
многоликого искуса, искуса сладких гаремных наитий,
искуса тела и тех последствий, что за его искушением следуют.
обращение к новому, первому, настоящему заставляет забыть о мимолетности наслаждений, о мимолетности вдохновения и всех даров, что оно преподносит. именно поэтому добыча обращается в хищника, хищника мимолетных истин, кажущихся самодостаточными до тех пор, пока они не окажутся в силках
ловца, в силках ловца мимолетных взглядов, в которых он и только он ловит все то, что хочет в них найти.