Эпилог

Я не люблю национальные праздники. Не люблю с тех самых пор, как первого мая в мою машину, остановившуюся, чтобы пропустить пешехода, влетел пьяный на большой скорости.
    Я помню каждую секунду до столкновения, т.к. увидела его метров за сто в зеркало заднего вида. Водитель был так пьян, что просто не заметил меня среди ясного, белого дня…
   Потом я помню хуже… Помню сначала одну скорую, потом полицейских, которые отправили меня на пункт ДПС. Помню, как пьяный водитель о чем-то договаривался с ними. Помню, как с поста меня забирала другая скорая, заподозрившая черепно-мозговую травму…
   Дальше помню плохо. Помню долгие месяцы лечения, предательство людей, которых я считала друзьями, помню издевательства продажных полицейских и смешное заключения медэксперта. Четвертое и последнее…
   Помню терпение людей, с которыми столкнула меня работа. Они были добрыми и понимающими, когда я забывала слова, не могла сосредоточиться, отпрашивалась, чтобы ходить по врачам…
   Помню девять месяцев, которые шло разбирательство. Девять вместо шести.  И ничего. Виновен, но даже штрафа не заплатил...
    Впрочем, нет, девять месяцев я все-таки не помню…

   С тех пор я не люблю национальные праздники и стараюсь не выходить из дома в такие дни.
    Да и зачем выходить? Что меня ждет там, снаружи? Веселье? Празднование? Толпа?
    Толпу я тоже не люблю.
    Человек должен выделяться из толпы. А иначе он ничего не стоит…

   Она дописала последние строчки, поставила многоточие и задумалась. Повесть была не окончена, но времени дописать не было. Нужно было идти ко врачу.
Она устало оделась, пряча под черным свитером и джинсами свою истерзанную кожу.
Именно сегодня ей не хотелось никуда идти.
    4 ноября – национальный праздник…

   Было холодно. Небо затянуто серыми тучами. Дул ветер. Она плотнее закуталась в куртку, натянула шапку пониже.
    Идти было недалеко, минут десять-пятнадцать. Она всегда ходила одной и той же дорогой. Вдоль соседних домов до изгиба дороги, затем по переходу, затем мимо большой территории больницы и мимо морга.
    Изгиб дороги был слишком крутым, и переход прямо за ним был явно небезопасен.
    Но этот путь был короче.
    И быстрее…

   Она посмотрела по сторонам. Машин не было. Она спокойно ступила на дорогу…

   Визг тормозов пронзил утреннюю тишину…

   … Мужчина стоял у машины, пытаясь достать сигарету трясущимися руками.
    «Как же так?» – не понимал он. – «Я же ехал не быстро… И не было ее…»
   Сердобольные наблюдатели уже собрались толпой и наперебой советовали, что делать. Никто из них не решался подойти к телу, лежащему на дороге. Тем более, что под телом уже образовалась приличная темная лужа.
    Женщина, стоявшая неподалеку, с удивлением разглядывала что-то на трупе. Кожа на руке была словно разрезана ножом, и из раны, протянувшейся от края куртки прямо к концу указательного пальца, медленно вытекала кровь. Рана была странная, словно кто-то расстегнул молнию…

   Мимо шла пара подростков – парень и девушка лет шестнадцати. Они остановились, привлеченные оживлением толпы. Ни он, ни она никогда раньше не видели смерть так близко. Им она казалась чем-то игрушечным, ненастоящим. Парень видел смерть только в компьютерных играх. А девушка… Она просто жевала жвачку, медленно выдувая задумчивые пузыри.
    Потом парень достал мобильный и начал снимать происходящее на телефон. Он делал это спокойно и уверенно. Еще бы! Дрогни сейчас его рука, и такое видео будет испорчено!
    Девушка тоже достала телефон и стала что-то писать, открыв приложение «вконтакте».

    Тем временем подъехала скорая.
    Из нее вышли двое: высокий худой парень и маленькая плотная девушка. Они были еще совсем юные для врачей неотложки, но уже многое повидали. Трупом их было не удивить.
    И все-таки что-то поразило их, когда они склонились над телом.
    Что-то пугающе странное…
   И дело было не только в ране на руке. Осторожно приподняв голову, девушка заметила такую же рваную рану, идущую по шее.
    «Откуда столько крови?» - тихо пробормотала она.
    «Не понимаю.» - ответил парень. – «Смотри!»
   Он осторожно расстегнул куртку трупа и отодвинул ворот свитера. Рана уходила глубоко вниз.
    Затем он приподнял свитер снизу.
    То, что открылось их глазам, было слишком даже для них, которые каждый день видели страдание и смерть и, казалось, уже выработали стойкий иммунитет к таким вещам.
    Все тело трупа было словно изодрано. Кожа порвалась во многих местах, обнажая обескровленную уже плоть.
    «Вот откуда.» -пробормотал парень, опуская свитер.
    Девушка не ответила. Взгляд ее был прикован к лицу трупа.

    Глаза ее были устремлены высоко в небо. Они словно ловили последние блики солнца, которое скрылось от них навсегда, оставив маленьких желтый след на одном из них – маленький солнечный блик на роговице.
    Лицо было спокойным и умиротворенным. В нем не было ни страха, ни боли, ни страдания. Казалось, эта девушка просто прилегла отдохнуть…
   Правда, забыла закрыть глаза во сне…

   Девушка-врач осторожно протянула руку к ее глазам. Глазам, которые уже покрыла тончайшая пленка, называемая смертью. Она дотронулась до ее век, чтобы закрыть их. И вдруг отдернула руку, словно обожглась.
    «Ты что?» - спросил парень.
    «Она… такая … тонкая…» - медленно ответила девушка.
    «Кто?» - не понял парень.
    «Кожа… Кожа… такая… тонкая…»