Воскресенье, сорок первый

Воскресенье, сорок первый.
День, июньская жара.
Репродуктор бьёт по нервам,
Плачут бабы, детвора.
Закружилось, завертелось,
Сапоги, шинель, ружьё,
Сам портянки навертел я,
Взял нательное бельё.

Бросил вещмешок за плечи,
Друга я не позабыл,
Пусть вдвоём нам будет легче,
Вдвое больше лет и сил.
Были веселы и юны,
Стали старше и умней.
Без гитары семиструнной
Быть придётся на войне.

Где я был и где я не был,
Помнил дом родимый свой.
Дошагал я до победы
И теперь иду домой.
Пронеслись смертельным кругом
Будни ратные годин,
На войну шёл вместе с другом,
А домой иду один.

Мой дружок лежать остался
Далеко в чужом краю,
Я ж фашистам признавался
В лютой ярости в бою.
Мстил за друга на границах
Европейских государств,
Мне мой друг ночами снится,
Он дороже мне ста царств.

Беспокоится сердечко,
Ближе дом – сильней стучит.
Мама стряпает у печки,
Кот на форточке лежит...
Представляю я картину
Довоенных милых лет...
Паучок сплёл паутину –
Неплохая из примет...

Город, улица родная
И последний поворот...
Пёс меня, поди, признает...
Я быстрей бегу и вот:
Вместо дома лишь воронка
Да густой бурьян вокруг...
Ой, ты, милая сторонка,
Здесь замкнулся жизни круг...

Всё немило, всё постыло
Без родных и без друзей...
Камнем на сердце застыло
Горе горькое. Налей, -
Я сказал себе и выпил,
Выпил горькую до дна.
Как её я ненавидел,
Будь ты проклята, война!

Вдруг меня коснулись руки,
Словно ангелы с небес,
Чтоб мои уменьшить муки,
Но не может быть чудес...
Повернулся я навстречу
Маме друга. Обнялись.
Я словами не отвечу,
Как в меня вернулась жизнь.

Я заплакал, словно в детстве,
Слёзы вытер рукавом.
Мы ведь жили по соседству:
Друга дом и отчий дом.
И сказала мама друга:
Что ты, милый, что, родной,
Как бы ни было нам туго,
Мы с тобой пойдём домой...