Баллада об Александре Невском

               
Мы -  благодарные потомки, принявшие наследие Руси,
Чтим имена героев, учителей, защитников своих.

Им слава не померкнет в русских землях,
С глубин веков их подвиги видны,
Они бессмертны, праведны и честны,
Всем низкий наш поклон до матушки-земли!

О, русская земля!
Своих детей ты бережешь поныне!
Любовью придаешь терпенье, силы!
А в красоте и щедрости тебе нет равных в мире!
Твоих просторов не объять!
Свобода!
Божья благодать!

Дары природы завсегда кружили голову врага.
Вот – новгородская земля!
Так приглянулась уж она баронам, графам и князьям
Соседних европейских стран, что захотелось сообща
Начать чинить захват с плеча.

В то время, внемля убежденьям, и, полагая во сто крат,
Их вере русич был бы рад.

Да всё ж не так!
Русь свято верила во Христа и православием жила.

Готовясь загодя к походу, ярл Биргер знал –
Огонь и воду им предстояло здесь пройти,
Чтоб земли русов обрести.
О скором сборе объявил, эскадру шнеков снарядил.
Как к основному – войску шведов,
Чуть поразмыслив и проведав, призвал примкнуть:
Датчан – соседей, норвежцев – рыцарей с крестом,
Объединенных всех в одном –
Наживу захватить мечом и прочих папских рыцарей
С их слугами и амуницией.

Расчёт к победе уж сводился и рыцарь этим возгордился.
Внезапность, сила, опыт боя,
А если и учесть раскол – князей у русских долгий спор,
Междоусобицы, вражду – всё предвещало власть, победу,
В блестящих латах ярлу – шведу.

Где Русь раздроблена – слаба и там открыта для врага.

В то время рыцарям в Европе известно было о походе
Несметных полчищ воев ада – армад из стана Чингисхана.
Внук Темучжина – хан Батый про земли русов не забыл,
Войска с Востока вновь вводил.  Указы слал –
Брать города, захват вести людей, добра.
Чужим не брезгует Орда!
Защитников земель казнил,
Жён молодых, девиц ловил – в Сарай на Волгу уводил.
Чтоб скрыться девы не пытались, друг с дружкой
Косами вязал, плетьми вовсю полосовал.
Детишек мог и отобрать, не мучаясь легко солгать.
Рыданья, слёзы матерей его не трогали, поверь!
Одной лишь отмашью руки жестокой смерти предавал
И этим в страхе всех держал.

Себя лелеял и берёг, при лекаре лечиться мог
И, стало быть, навечере мыть ноги в свежем молоке.
И кто бы вдруг остановил приказы хана – упыря,
Его желанья для себя?

Татар – монгольская Орда, как тучи чёрные и мгла,
Нависла над живой землёй. Куда вторгалась –
За собой несла орущий с воем смерч
С обильем огненного зла и чёрной погани сполна.

С ржаньем, топотом копыт, вторгаясь запредельно вдаль,
Кочевник вышел на Рязань.
Торговый город у реки нельзя же было обойти!

Хан шлёт послов своих к воротам и ультиматум,
Как всегда, те предъявляют пригрозя,
Мол, десятину нам платите,
Тогда, как можете, живите. А если супротив пойдёте,
То скоро вместе все умрёте и пожалеете о том,
Как не пустили нас в свой дом.

Незваным гостям дан ответ:
- Коль нас не будет, спору нет, тогда и можете владеть добром,
Конями и казной, но только примите наш бой.

Рязанцы-русичи, их князь, все вместе в церкви помолясь,
Так дружно разом порешили:
-Мы на земле свободно жили,
Господь нам помощь и в огне. Земли своей не отдадим,
Ни в чём себя не посрамим.

Подмоги ждали от соседей, но не пришли на зов князья,
Всяк думал только за себя.

В жестокой сече город пал.
Как летописец нам писал: - Пять дней осаду он держал.
Бесстрашны были те герои. Погибли все.
Людское горе уж не оплакать никому.
Когда же полчища ушли, на месте люба городища
Осталось чёрно пепелище, неизмеримое кладбище –
Людей изрубленных тела.

Вот так зашла на Русь Орда!

Стояла зимушка-зима!
Кругом безмолвие, краса!
Ядрёны сосны, пихты, ели наряд свой дивный вновь одели!
Снежок искрящийся кружит!
На древе старом ворон спит.

В холодном, снежном январе татары двинулись к Москве.
Обозы, санные возницы сплошной тянулись вереницей.
Монголами гонимые стада захваченного некогда скота,
Табуны низких лошадей, бегущих поодаль саней
Топтали снег, торя пути, чтоб легче коннице пройти.

Засады русских и бои остановить их не могли.
Однако вымотать врага им удавалось и всегда.
Стояли насмерть города: Коломна, Суздаль и Москва.

И вот – Владимир – стольный град татарами в осаду взят.
Со всех концов по стенам бьют – метание камней ведут.
На стены лезут слуги хана, слетая вниз, горя в огне,
Истошны крики их в толпе.

Князья с дружиной стойко бились, весь город
На защиту встал, где был при деле стар и мал.
Но только как за эти дни остановить они могли
Потоки стрел, разящих воев, их становилось меньше в бое.

Ворвался в город вражий рой, дружинники стоят стеной.
Треск копий, грохот от щитов, размашисты удары топоров.
Железа лязг и звон такой – за Клязьмой слышен – за рекой!

Парнишка – княжич молодой мечом частит.
«Сынок, постой. Не дело так мечом махать, -
Стал воевода поправлять, -
Сомкнуться всех плечом к плечу, не первый раз уже учу!
А ну-ка, братцы, навались!
За Русь – за матушку! Держись!
За Богородицу Святую!
За землю милую, родную!
За жён, детишек постоим, ни в чём себя не посрамим!»

А воевода – то лихой, дружинник видно не простой.
Пусть борода давно седа, да тяжела его рука.
Ученики покуда с ним – Владимир защищён, храним.
Так было прежде, но теперь напасть уж больно велика –
Не одолеть одним врага.
Ордынцы город захватили и никого в нём не щадили.

Кто слаб и немощен к отпору – в соборе прочно заперлись
В надежде всё ещё на жизнь.
То были дети с матерьми и с ними плохи старики.
«Отец духовный» - Митрофан к сопротивленью вдохновлял,
«Детей» своих не оставлял.

Батый войти в храм не сумел, тогда огонь развёл у стен.

В дыму, жаре и полутьме затишье наступило вдруг.
Сплотились русичи вокруг, в глазах у многих страх, испуг,
Но одолеть его смогла молитва общая – одна.
И в том далеком феврале мелькнул луч солнца на стене.
Любовью озарились все, Всевышний принял их к себе.

Что ж, не насытилась Орда, в трёх направлениях она
С трудом, но брала города.
Порабощение вела.
Народ старалась покорить и данью ханской обложить.

Встал на дороге той Козельск, татар-монгол пришло –
Не счесть.
Оборонялся семь недель!
Все – до единого тогда бросались насмерть на врага.
Геройский город на века овеян славой неспроста!

Здесь поредела вновь Орда. Четыре тысячи «голов»
Хан положил из всех «орлов».

От гнева он затрясся весь.

Не покорился наш Козельск!

Враг не хотел оставить Русь.
Батый сидел на пепелище, не мог забыть своей мечты –
Поближе к морю подойти.
Знал чингисид, с Варяжским морем
Богатств черпать куда поболе.
Тогда решил ещё рискнуть – на Новагород повернуть.

К нему лежал нелёгкий путь.

Шло разорение земель. Как много крови и потерь.
Какой был выход у князей?
Разбить татар?
Но нет возможности теперь.

Князь Ярослав со смертью брата,
Погибшего на Сить-реке с дружиной, верною себе,
В ответе стал за Русь святую, защиту принял на себя.
Затем, как водится, любя, всем сыновьям наказы дал
И закрепил по городам.

Сын Александр годами молод, когда ему известный город –
Великий Новгород свободный
Доверил право князем быть, по «Русской Правде»
Суд вершить, вести дозор на порубежье,
Громить врага всегда, как прежде,
За православие стоять, «Святой Софии» помогать.

О князе знали – кто, откуда, о деде, прадеде его,
Заслугах их, а также то, как с божьей помощью в труде
Он подрастал, взрослел в семье.
Под зорким оком Ярослава вникал в военные дела.
Случалось, с ведома отца мог воеводе помогать.
Любил с оружием играть и книги вечером читать.
И не случайно с малых лет познал латынь, немецкий,
И уж не вёл себя по-детски.
Дружил с конём, сидел в седле, носился лихо на заре.

Шло время, княжич быстро рос.
Без хвастовства, обмана, стал молодцем на славу!
И вот, свершилось, наконец, в поход забрал с собой отец.
Там возмужал, окреп юнец.
С дружиной стойко нёс лишенья, как все
Участвовал в сражении, впитал в себя науку боя,
Мечом владел с конём и стоя. Дружина, близкая ему,
Ликуя, радуясь победе, подняла кубки за него,
Черпая в князе вдохновенье.

Став князем в городе Великом,
В дружине видел мастерство, как и порядок заодно.
Вниманье уделял труду.
Привычкой стали упражненья для всех с оружием в кругу.
Кто бился топором бойцовским,
Славянский меч вращал в руке,
Всё больше сдерживая натиск своих соперников в борьбе,
А кто метал прицельно дротик,
В седле учился воевать,
Стрельбой из лука по-отцовски мишени бегло поражать.

Уж близился февраль к концу, и просыпалось солнце,
Бросая лучиками свет в домашние оконца.
Кругом - глубокие снега!
Избушки еле видно!
На крышах шапки из «песца» - волнами, исполины!
А вечером, бывало часто, так запуржит и заметёт,
Дороги путник не найдёт, вот если только повезёт!
С утра протопчет рыхлый снег пушистый, юркий соболь,
За ним оставит крупный след друг заяц быстроногий.

И где ещё, в каких краях увидеть можно землю так!

В то время ханская Орда скопила силы у Торжка.
Батыю было невдомёк, какой получит здесь урок.

Как видно, крепость небольшая,
Из брёвен срублена, баская, с мостком над речкой, у ворот.
На взгляд – негрозный городок.
Форпостом служит от врагов.
Путь от него на Новагород и дальше – к западным краям,
Богатым рыбным берегам, с непуганым зверьём лесам.

Там, у протоптанной дороги, в широком поле,
Как в степи, шатры возникли и костры.
Плотнее сгрудились быки, за ними – овцы с лошадьми.
Все отдыхали как могли.
А ночь без звёзд совсем темна.
Нависла дыма пелена, что одеяло изо льна.
Подул промозглый ветерок, кто засыпал,
Услышать мог среди шумливых голосов,
Свободных фырканий коней
Монгольский женский голосок с напевом деткам в колыбель.

С рассветом всадники степи к Торжку поближе подошли.
По всей округе: по лугам, извилистым вдали холмам,
На глади снежной белизны – тумены армии Орды.

Всё повторялось и сполна.
Хан ждал послов из городка.

Но как другие города, категорично для врага,
Торжок ответил:
- Никогда народ не будет дань платить,
Ордынцам лучше уходить.
А если на захват пойдут,
То смерть скорее здесь найдут.

Батый на это вдруг надулся, как закричит:
- Заставлю русского согнуться, я силой власть везде возьму,
Кто помешает, всех сомну!-
Махнул рукой:
- Торжок спалить и никого в нём не щадить.

Вовсю царил зловещий дух, переполняя чаши круг,
От жажды крови и страстей непрошеных на Русь гостей.

Сначала сжечь пытались град, пускали стрелы все подряд,
На крепость русского Торжка они несли дожди огня.

Он поднимался выше стен!

В дыму пожарищ, ада стрел рассредоточились полки,
Все ополченцы – мужики.

На вышках, башнях крепостных, места обзора закрепив,
Разложив сулицы, ножи, пригнулись верные мужи.

Начало штурма ожидали.

Совет военный и купцы на помощь Новгород призвали,
Послали быстрого гонца, дав понадёжней жеребца.

Забили громче барабаны, команда отдана:
- На штурм!
Живая масса наплывала, и с нею приближался гул.
И вот уж снег не видно стало, бежали к стенам чужаки.
Подняли лестницы, срывались, но лезли, лезли вверх по ним.

Так началось сраженье – сеча в защите города Торжка.
Как долог день!
Придёт и вечер, отступит враг к своим
Кострам.

Наутро бой в защите новый, погибнут храбрые сердца!
Прольётся крови слишком много,
Не остановится Орда.

А новгородские бояре и с ними думские купцы
Не дали помощь Александру пойти на выручку своим.

Хоть рвался князь, но всё без толку, сказали:
- Город обречён, теперь Торжку мы не поможем,
Свои же силы сбережём.

На вече грозно заявили:
- А если не согласен князь, то в раз прогоним, не страшась.
Построить нужно укрепленья, готовить войско к отраженью.
Господь даёт на это время.

Князь призадумался тогда:
- Но если так уж получилось, то надо строить рубежи,
Создать народно ополчение, за дело браться, мужики.

Торжок держался до конца.
Когда же минула неделя с начала штурма городка,
Надежды таяли на помощь.
Смерть неизбежна, жизнь хрупка,
А что поделать, знать судьба погибнуть здесь
Общиной русской за честь, свободу, свой народ,
Не покориться супостату и не пойти к нему в полон.

Прошла ещё неделя ада, не стало больше городка,
Земля пустынна и мертва.
Летящий снег пушист и нежен, ложится на места боёв,
Как будто хочет скрыть всё те же следы уродливых шагов.

Когда ордынцы отступили и развели к ночи костры,
Средь мёртвых русских наклонялась старушка-мать,
Ища родных.
Едва жива, в глазах вся боль!
Старалась шёпотом бубнить:
«Как отыскать такой порой
Любимых чадушек своих и как потом похоронить?»

В завалах тел погибших воев узнать сумела лишь немногих.
Вот вдруг увидела она соседа – Глеба кузнеца.
Здесь, недалече от отца, лежали три его сынка:
Василий, Данька и Андрей.
Простилась с ними и скорей ступала дальше.
У саней – погибший местный воевода,
Плащом прикрыты два мальца.
Им жизни спас, а сам, израненный  «угас».

Схватив в охапку божьих чад, укутав наскоро ребят,
Ушла в убежище – назад.

За эти огненные дни герои славного Торжка
Сложили головы не зря, остановили здесь врага!

Весна брала свои права. Снег тяжелел, серел и таял,
В местах полуденных проталин мешался с грязью лошадьми.

Детишки радовались солнцу, бросали крупные снежки,
Все заливались смехом громким, хозяйский пёс просился к ним.

Пришли на землю мир, затишье, неслышно стало о войне.
Батый свернул на юг к себе, где степь бескрайна и ковыль,
Решил набраться новых сил.

По тем же русским городам, что разорил степной вандал,
Ходил оставленный отряд, им собиралась дань подряд:
С крестьян, купцов, бояр, князей и православных
Всех церквей.
Во всём считалась десятина: в зерне, скотине,
В серебре и прочем нажитом добре.

Освободиться от Орды Русь не могла, ещё нет сил.

Так минул год.
Вот если б кто представить мог, какой огромнейший урон
Был причинён культуре русской!
Насколько всё разорено, народу честного легло,
Каких страданий, мук, лишений
Ему пришлось перенести, чтоб землю русскую спасти!

Русь православная жила и божья воля в том была.
Купцы вели свою торговлю.
Крестьянин сеял «трудный» хлеб, надеясь осенью без бед его
собрать.
Кто занят ремеслом, опять сумел на деле доказать
Свою премудрость, мастерство, да и надёжность заодно.

Жизнь невозможна без любви,
Господь дарует людям счастье,
Всех сил становится прилив, тогда минуют страх, ненастье!

В свои лихие восемнадцать князь Александра отцу
Признался, что встретил, полюбил княжну –
Дочь Брячеслава, потому решил он скоро обвенчаться.
Она согласна, было ясно.

О, то нетронутый бриллиант!
Своим девичьим блеск умом и редкой дивной красотой
Всех удивила,
Сам не свой князь Ярослав от встречи той!
К тому же звали – Александрой!
Какая связь имён, сердец!
-Жениться, сын! – Сказал отец.

Готовясь к свадьбе, молодые своих родителей просили
Благословить на верный путь.

Конечно,  их благословили, судьбу им общую открыли
И завещали старики:
- Быть неразлучными в любви,
На всю оставшуюся жизнь как радость, так беду делить
И честь семьи не уронить.

Со свадьбой долго не тянули, гостей собралось – целый свет!
Венчаться скоро!
Молодые уж едут в город Торопец!

Звон колокольный раздаётся, какой чудесный перезвон!
Блеск куполов!
Так ярко солнце!
Как всё торжественно кругом!

Скопилось множество народу!
И в храм, увы, вошли не все.
Здесь, у ворот железных, сбоку отряд дружинников в седле.

Обряд закончился не скоро.

После венчания княжну тихонько в сторону свели,
Подружки косы заплели, их ловко, быстро уложили,
Поверх кокошник прикрепили,
И стала молода жена вновь ослепительно мила!

Она же  -  в свадебном наряде, расшитом златом, серебром;
Фата из кружев прикрывает её кокошник с жемчугом!
Как лебедь белая роскошна и грациозна – словно кошка!
Своей походкой удивляет – будто плывет, а не ступает!

А губы – вишни – загляденье!
От щёк румяных – восхищенье!
От глаз – не деться никуда, когда распахнуты,  всегда
В глубокий омут попадаешь и сам того не замечаешь!

Муж Александр – красавец бравый!
Высок, поджар, широкоплеч!
В рубахе белой, с солнцем алым, расшитым на груди от плеч!

Конечно, рады все за пару, дружина верная, родня,
И все, кто только здесь собрался, на молодых взглянуть любя!
Бросали в них цветы на счастье, открыто радуясь, молясь,
Желали жить в любви, согласии, продолжить род не забывать!

И в тот же день на княжий пир народ весь в Новгород спешил.
Эх, кони мчатся удалые, такие резвые, лихие!
На свадьбу скачут молодые, за ними – дружки и друзья,
Не отстают и сватовья!

В палатах княжеских просторно, столы дубовые стоят,
Накрыты боле, чем довольно, гостей уж скоро пригласят.

Есть осетрина, оленина и запечённая веприна,
Румяны русски пироги, бадьи с хмельною медовухой,
Бочонки красного вина, грибы и ягоды, икра,
На вертелах тетерева!
Не перечислить всё сполна.
И, главно, средь стола, при свечах на блюде сдобна перепеча!

Вовсю играли музыканты, веселья дух гостей пьянил,
Как полагалось, и по-братски, народ три дня гулял и пил!

Минули отдыха деньки, у князя думы нелегки.
Всё ж жизнь на месте не стояла, проблем с лихвою добавляла.
Порой казалась быстротечной, когда делами занят вечно. 

Наш князь не мог сидеть беспечным.
Мысль беспокоила его:
- Вот шведы двинутся в поход, когда и где их ожидать?
Пойдут на Ладогу опять?
Как прежде, по Неве-реке?
Или задумают свернуть?
Вдруг проводник какой-нибудь укажет безопасный путь.
Минуя Ладогу и крепость, на Волхов выйдут по лесам,
И как потом достать их там?
Им ведомо – Батый в степях, терзает с юга Русь опять.
Разорены все города.
На землях русских в основном – страх – обезлюдело кругом!
Великий Новгород  и  Псков ещё свободны от «оков».
А что же князь?
Он молодой, имеет опыт небольшой.
Каких бы не подал вестей, не ждать поддержки от князей.
Вот и выходит посему быть скандинавам  « ко двору».
Избрали время подходяще направиться к земле манящей.

И думал так:
- Живёт и в нём святая Гардарика – та Русь, которой больше нет
нигде.
Она так сказочно красива, многолика, раскинулась на тридевять
земель!
Бывает, непонятна чужеземцам и всё равно божественно манит!
Не могут отказаться от затеи – с глубин веков хотят поработить.

Князь Александр с купцами ладил.
Всегда, как были те в гостях, спешил узнать о новостях.
За планы немцев, скандинавов платил мехами, не скупясь.
Чтоб информация годилась, была надёжней и верней,
Своих людей имел за морем и ждал от них ещё вестей.

Настала летняя пора, у мужиков она всегда дел прибавляла
И звала вставать ранёхонько с утра, как только солнышко
забрезжит,
И птицы пробудят росу, все брали дружно остры косы,
Косили травушку свою.

На милых женщин возлагались куда не меньшие дела,
Быть может, незаметны сразу, а так важны в семье всегда!
Уют домашний и еда, одежда, прочая стряпня…
Но прежде – дети!
О них заботы были главным, и это становило мать в основу
жизни!
Не отнять!
Вот истина!
Её познать и никогда не забывать!

А между тем враг не дремал и быстро войско собирал.
Датчане, шведы и норвежцы создали рыцарский союз,
За них молился «римский туз».
В том римский Папа постарался, их крестоносцами назвал
И в земли русские послал не только за добычу биться,
Славян всех лучших отбирать, на новых землях расселять,
Но к вере истинной призвать, их поголовно там крестить,
А несогласных – не щадить.

На новгородской стороне, кто Александром недоволен,
Вступили в сговор свой подпольно.
Хотели рыцарей впустить и князем Дмитрия садить.
Как будет жить потом народ, к чужой ли вере отойдёт
И что захват земли случится, им было вовсе безразлично.
Хотелось жить привольно, сытно, сильнее и богаче стать,
Да власть свою не потерять.

Но Ярославич с окруженьем, доверенным в его делах,
Смог разобраться, что и как, какие люди пособляли
И заговорщиками стали.
Весь долгий с ними разговор оставил мудро на потом.
Однако выведать смогли, когда намерен враг прийти.
И скоро-скоро в путь собрался, с дружиной малою умчался
На берег Финского залива, там, где Нева течёт лениво,
Впадает в море – страсть красиво!

Вопросы надлежит решить – с какою силой крестоносцы?
А также, где и как пойдут, на кораблях своих примкнут?

Варяги – опытные вои, они бесстрашны и на море.
Их шнеки быстры и легки, эскадра полностью в пути.
Меж скал, камней и в ночь, туман
Ярл Биргер вёл свой  «караван».

В лесах ижорских, не простых, князь повстречал
Друзей своих.
Просил старейшину Пелконен следить за морем и Невой,
На страже постоять морской.
Как только, где эскадра встанет, и швед свой лагерь разобьёт,
Немедля весточку пусть шлёт.

Дней через несколько дозора, со скандинавской стороны,
Ижорцы видят корабли.
Кто был из них чуть боле зорок, заметить смог довольно скоро –
Шли не для торга те ладьи.
На мачтах развевались флаги, всё больше с чёрными крестами.
Армада двигалась  к  Неве, то было точно не во сне.

Как в устье шнеки подались, на вёсла шведы налеглись.
За ними, крайне осторожно, ижорцы берегом крались,
Пелгусий лично, словно рысь.

Река отталкивала судна и не пускала в земли будто.
Все корабли с загрузкой полной,
С людьми в доспехах, лошадьми.
Полсотни викингов, не мене, у бортов каждого из них.
Шли вереницей, друг за дружкой, вдоль лева берега реки.
Весь день так двигались они, найти стоянку не могли.

Но скандинавы – корабелы с надеждой плыли, на пути,
Всё ожидали где-то скоро приток Ижоры им пройти.
Здесь есть залив и невский берег, удобный, кораблям пристать,
Разбить свой лагерь, ночевать, попутный ветер ожидать.

Так и случилось, в этом месте, народ прозвал его – Бугры,
Весь длинный грозный «караван» захватчик-швед
Разбил в шеренги, на берег вышел по мосткам.

Никто из племени ижорцев подобных зрелищ не видал.
Силён пришедший феодал!

Так многочисленны шатры!
В цветах играют вдоль реки!
А стяги реют голубые, на них короны золотые!
Конечно, воткнуты местами и те, которые с крестами.

Кругом костры, доспехи, шлемы блестят, как свет на них падёт,
И тут же копья и мечи, секиры грозны, топоры,
Есть арбалеты и щиты, удобно сложены, заметно,
Чтоб можно было не искать, и каждый видел, где их брать.

Дозорных выставила знать.

Пелгусий срочно шлёт гонца, даёт лихого жеребца,
Да и напарника ещё, на случай, мало ли чего,
Чтоб гнали в Новгород скорей и не жалели лошадей.
Велел обоим не болтать, а Ярославичу сказать
О силах пришлых крестоносцев и лагерь шведов показать.

Так и случилось, прискакали и Александру рассказали,
Как враг свой ветер ожидал,
О кораблях в его эскадре, о планах двигаться вперёд,
Вести крестовый свой поход,
Удар внезапный нанести, взять крепость, в Новгород идти.

Князь понимал:
- Угроза рядом.
Вскочил на белого коня, собрал дружину вкруг себя.

Когда же прибыли в собор, владыка встретил – Спиридон.

Открыта стала чёрна весть, народ поднялся духом весь.

Колокола набатом били, к собору люди все спешили.

Здесь новгородцам князь сказал:
- Идут с войною крестоносцы,
С мечом на землю к нам пришли, хотят Русь-матушку делить,
Люд православный покорить, да веру чуждую привить.
Уж били свеев наши деды, и мы себя не посрамим,
Долг пред Отечеством своим – врага всем вместе победить
Иль в битве головы сложить!
И дальше братьям так сказал: «Не в силе Бог, а в правде…»,
- На вече крепко стяг держал – священный православный!

Так молвил страстно Ярославич, тем дух воинственный крепил,
Подняться Новгород просил, как объяснил:
- Идёт походом, спешит опередить врага,
Нужны лишь лучшие пока.

Собрались, конница в пять сотен и столько ратников ещё,
Немедля выступили с князем, дружиной грозною его.

Пополнить войско он хотел, но время боле не имел.

Шли ратоборцы и ночами, совсем немного отдыхали,
По брегу Волхова-реки скакали всадники – они
Часть снаряжения грузили на лодки – лёгкие суда,
И по течению спускали, пехота тоже в них была.

Задача ставилась для войска – всем вместе к Ладоге прибыть,
А если враг не на подходе, дозорным лучше сторожить,
Быть  наготове к битве со шведом, своим воинственным соседом.

Сей враг и грозен, и хитёр, мог появиться средь озёр,
Из речек в реки проходить, по суше шнеки протащить.
Став неожиданным в атаке, порядок строил боевой,
Не обойдёшь и стороной!
Всё делал быстро и умно, к победе двигался легко.

Прибыв на Ладогу с отрядом вперёд варяжских кораблей,
Князь доказал в военном деле свою способность быть умней.

Манёвр стремительно проделан и сил хватило на потом.
Надёжно крепость укрепили, проверен здешний гарнизон,
Собрали силы к обороне, врагу поставили заслон.

С ижорской стороной,  в то время, связь Ярославич не терял,
И в полной мере доверял посланцам старика Пелконен.
Все вести лично собирал.

Пелгусий снова слал гонца.
Тот в крепость как стрела летит, встречая князя у крыльца,
Как есть, про шведов говорит:
- Не снялись с лагеря, в округе – стоят дозорные,
И струги не повернулись – якоря,
Ждут ветер с моря для себя.
По всем приметам старика ещё дней несколько пока
Он сохранится, и тогда не будет сборов ворога.
А также сообщил, что кони пасутся на лугах, на воле.
Часть скандинавов у шатров.
Спокойно в лагере, и к бою никто, похоже, не готов.
Доспехи сложены.
Костры, как звёзды, по ночам видны!

- Всё ясно,
- Думал Ярославич, тогда же сотникам сказал:
- Не стоит шведов поджидать,
А нужно тайно наступать, под лагерь тихо подойти
И, неожиданно для свеев, удар внезапный нанести.
Конечно, шведов больше втрое,
И биться предстоит не в поле,
На берегу родной Невы, не допустить бы слабины,
Варяги стойки и сильны.
Одна надежда – на внезапность, удар с расчётом нанести,
Отсечь противника от шнеков, к реке Ижоре прижимать
И к кораблям не подпускать.
Тем, кто на палубах остался, не дать возможности сойти –
На помощь к рыцарям прийти.
Да, надо дюже поспешать,
Не только ветер свой застать, но переход не дать заметить,
Удар внезапный разгадать.
Хоть и рискованный был план – совет военный так признал,
И всё же с князем согласился, он убедил, есть доля риска,
Но и победа в том видна, не запускать же им врага.

И войско вышло, скорым маршем шли новгородские мужи,
И те, кто был седым, постарше, не уступали молодым.
Князь верил в каждого, ценил.

Вперёд дозорные ходили, за обстановкою следили.
Подобранных, известно, князем, из тех охотников бывалых,
Кто чуял зверя за версту и мог приблизиться к нему.

В отрядах о задумках знали и дисциплину соблюдали.

Два трудных дня, две долгих ночи, короткий отдых,
Редко очень, в удобных, без болот местах, уж позади,
И вот, сейчас, расположились ближе к шведам.
Ночь впереди и в бой с рассветом.

Команду отдал Ярославич:
- Огня нигде не разжигать,
Холодной пищу принимать, чтоб тишина кругом стояла,
И лошадь чья-то не заржала.

Потом окрестности проверил, стоянку шнеков,
Вражий стан, так появился новый план.

Князь точно вовремя подметил:
- Коней угонят на луга,
Уже подальше, где трава  не так объедена была.
А рыцарь без коня не тот, он не опасен, как бы мог.
На суше витязи к полудню все расслабляются – обед,
Они не ведают угрозы, вдали дозорных просто нет.

В ту ночь совет собрал военный, под звёздным небом, откровенно,
Смог убедить всех воевод, как впрочем, это делать мог,
Всегда серьёзно, полно, верно – не утром битву начинать,
А в час обеденный поднять все три полка:  два конных,
Пешцев, ударить разом, шведов гнать,
Не дать опомниться – рубать.

Наутро все полки готовы и на позициях стоят,
Туман рассеялся не скоро, затишье, все как будто спят.

Спокойно птицы пролетали, переполох не поднимали.

И вот настал тот час удара, князь дал команду:
- Выступать.
Условный знак надёжно принят, на шведов выдвинулась рать.

Начав сражение, полки с трёх направлений налегли.

Из леса сотни стрел взметнулись, тела гвоздили,
Свеи гнулись.  Раздались крики латинян.
И кровь лилась, звучали бубны, их подхватили мигом трубы,
Взывая строиться в порядок, свой королевский – боевой!
Тут начались бега, смятенье, щиты хватали для спасенья,
Доспехи спешно собирали и все оружие искали.

Пехотный полк уж мчался с криком по брегу, обрезая стан,
Сметая шведов силой дикой, мечи мелькали тут и там.
Всех впереди – отважный Миша – муж новгородский, волевой,
Один из лучших ополченец, друг Александра боевой!
Своим примером вдохновляя, бесстрашно бился топором,
Ещё отбита вражья «стая», их оттеснил,  к Неве – бегом!

Бой встречный дюже раскалялся, стояли грохот,  лязг и треск,
Летели брызги крови, пота, в глазах вся ярость, смерти блеск.

Давили пуще новгородцы, рвались к реке, ладьям, бортам,
Вовсю-то силушку рубили, как князь учил, в Неве топили –
Три шнека шведских погубили!

Из леса, вдоль реки Ижоры, ударил конницы отряд!
С ним был Гаврила – левый фланг!

Правей его ворвалась в лагерь дружина с князем без преград!
Князь впереди, и конь – друг смелый, силён восточный аргамак!
Несёт хозяина к победе, готов погибнуть с ним как брат!
Плащ алый за спиною реет, шлем позолоченный блестит,
Неудержимый Ярославич с дружиной княжеской «летит»!

Землицу топот сотрясает
И страх на свеев нагоняет.
- К оружию!
- Кричат они.

За князем - верные мужи, в любой опасности, всегда,
При схватках грудью прикрывают, в бою – как львы, и никогда
Не отвернутся от врага!
Мелькают сотни копий с ними, видны в стремительной лавине
Богатыри-стяговники, у них в руках святые стяги
С Софией, Спасом и крестом – все в красном цвете, золотом!
Струятся символы отваги, души и славы русской рати,
Любви к земле своей родной!

Да, завязался страшный бой!
Во всеоружии, доспехах теснили разобщённых шведов,
Топтали пеших лошадьми, рубили, не жалея сил,
Чтоб крестоносец не забыл – на Русь с мечом не приходил!

Который час уж длилась сеча.

Друг Ярославича – Ратмир умело бился и один.
Не раз стоял в кругу у шведов и оставался вновь с победой!
Был из пехоты, храбро дрался, как заколдованный боец,
Мечом разились скандинавы и обретали здесь конец!
В миг перерыва взглядом острым шлем Александра находил,
Потом, как все, став убеждённым, на шведов ужас наводил.

Дружина княжеская рвалась к богатым убранством шатрам,
Сбежались рыцари и кнехты, коней рубили по ногам.
Слетали наземь ратоборцы, но продолжали биться вновь,
Так показали крестоносцам, каков он рукопашный бой!

Стояли грохот, звон железный, надрывно ржание коней,
И ужас дополняли крики смертельно раненых людей.

В той лютой сече отличился Сбыслав-бесстрашный,
Лихо бился одним лишь только топором.
Своим увесистым ударом шлем крестоносца прорубал,
Валил всех шведов наповал!

Ему ни в чём не уступал умелый ловчий – Яков,
Когда славянский меч при нём, бесстрашен в схватках ярых!
Как ловчий, быстро одолел десяток стойких шведов
И Александра защищал от их сплошных набегов!

Один из первых проскочил в центр лагеря успешно
Дружинник Савва на коне, разил чеканом пеших!
Его пытались обойти, убить из арбалета, а он стремительно
Кружил и сверху бил по шлемам!
Потом, с тем самым топором проник в шатёр командный,
Перерубил шатёрный столб, и рухнул златоглавый!

Поднялся вновь дух боевой всей русской рати смелой,
Пронёсся клич среди своих:
- За Русь!..
 Бей крепче шведов!..

Меч Ярославича блистал, звенел от шведской стали, врагов надёжно
Доставал, силён его хозяин!

Увидев зятя короля и то, как он дерётся, князь понимал – за ним
войска,
 И предводитель жёсткий. С ним нужен бой, при всех – сейчас,
Сразиться в поединке, тогда возможно победить противника в
сей битве.
Подняв повыше жеребца, призывно крикнул:
- Биргееер!
Тот развернул в толпе коня – готов был к поединку.

На время малое, совсем, здесь схватки прекратились.
Те, кто стоял близ лошадей, подальше расступились.
В сердцах у каждого бойца тревога бушевала.
Кто победит и чья возьмёт?
Не по себе им стало.

Забрало рыцарь опустил, на стременах поднялся,
Копьё умело подхватил, ни в чём не сомневался.
Под ним маститый, вороной – конь королевский, дорогой!
Копытом по осоке бил, с нахрапом к бою подходил.

И вот – рванули с места кони, в галопе яростном сошлись,
Удары звонкие пришлись!
Князь Александр всей силой светлой
Копьём противника разил, ему в забрало угодил!

Обмяк прославленный воитель, чуть-чуть, и рухнул бы с коня,
Оруженосцы подхватили, железом лязгая, гремя.
Так до Невы сопроводили и, вдруг – на «стену» угодили.
Здесь сеча лютая была, не смели с раненым пройти,
Сгрудились латники под флагом, освободили часть пути.

Зайдя на флагманский корабль, враз удивились:
- Как же так!
На сходнях, пробиваясь к ним, какой-то всадник, и один,
Сумел прикрытие пройти – заслон надёжней не найти!

То был Гаврила – храбрый ратник, старался Биргера достать
И бой неравный вёл опять. Мечом разил как слева, справа,
Чуть не ворвался на корабль!

Когда же шведы налегли, с конём столкнули в реку,
Но с божьей помощью – живой, и бился за победу!

Зажали свеев у Невы, кто был на шнеках – не могли
Сойти на берег для борьбы.
И шла стрельба, летели стрелы.
На берег градом долетали, да попадали в цель едва ли!
Смешались воины, и всюду людская бурная «волна» -
Кому придётся здесь стрела?

Случился в битве перелом,
Погибло много шведов, пора бы двигаться домой,
Пока целы и шнеки.

Осталось войско без «вождя».
Из королевской знати никто не принял на себя
Роль предводителя, хотя имелся ряд особ,
Способных на замену встать, войска возглавить и опять
Продолжить начатый поход, с тем преимуществом, но вот,
Вдруг каждый стал не при делах, так напугались русских – страх!

Бежали шведы, всё бросая – доспехи, лошадей, шатры,
И о наживе не мечтали, хотелось только бы пожить.
О тех, кто ранен – не забыли, флаг королевства сберегли,
И быстро, быстро в центре встали широкой западной реки.
Своим потерям удивились, так многочисленны, страшны!
Известных, лучших потеряли, достойных рыцарей своих.
Обида, гнев держались в душах, но делать нечего, и утром
Эскадра двинется домой, смертельный проиграли бой.
Поход на Русь не удался, теперь уж в Шведском королевстве
Свои ошибки разберут и, точно, в будущем учтут.

Пришла усталость к ратоборцам, все понимали, враг разбит,
Но оставались корабли, и опасаться надлежит.

На поле брани отыскали всех доединова своих.
Погибших в схватках только двадцать, среди которых и Ратмир.
Рать ощутила боль утраты, скорбили русские мужи.
Да, нелегко далась победа, но было чем гордиться им.

Всех победителей достойно Великий Новгород встречал,
Стояли радостные крики, колоколов звон не смолкал!
Народ гордился сыновьями, им славу, славу воспевал!
Подняли князя Александра и на руках в толпе несли,
Как победителя прозвали, навеки – Невским!
Был любим!
Любим своим простым народом за ум, талант, характер свой –
Отчизны истинный герой!

И благодарны были Богу за помощь в битве над врагом,
Молился люд весь православный под колокольный перезвон!

В Святой Софии вспоминали героев – ратников своих,
Кто не вернулся с поля брани, за Русь и веру там погиб.

Так будет им людская память и всенародная любовь,
За веру и Отчизну пали, исполнив свой священный долг!

О грозном поражении шведов в Европе быстро разнеслось.
Варягов войско, как известно, одно из лучших – повсеместно!
И как такое удалось?
Причём, потери русских в битве так удивительно малы,
Князь Александр, хоть молодой, но всё ж достоин похвалы!

И новость быстро облетела не только ближние края,
О ней узнали и монголы.
Батый решает для себя:
- Пусть русский Александр прибудет, посмотрим,
Что за князь такой, чьё имя связано с рекой.

Немного времени прошло, бояре Новгорода, Пскова
Не захотели власть делить и с Ярославичем дружить.
Уж больно возгордился князь и денег просит, не страшась,
На крепостицы и опоры, как будто швед пойдёт к ним скоро.
Свой нрав крутой им стал казать и власти больше себе брать.
Похоже, он забыл, что всё же – они здесь истинная власть
И в их руках земля и люди, и князь всем больше не указ.
Желают жить, как прежде жили – при вольностях, в достатке были.

Не смог с боярами поладить на их совете Александр,
Коль не согласны с ним, не стоит здесь оставаться и мешать.
К тому же вече поддержало роды боярские, как встарь –
Не нужен больше и езжай.
Простился с верными друзьями и, на дорогу помолясь,
С дружиной верной, закалённой оставил Новгород – свободный.

Прознали немцы о раздоре, им не терпелось взять Копорье,
В удобной русской крепостице хотелось лучше закрепиться –
Построить замок поскорей.
Ливонский орден крестоносцев легко Копорьем овладел.
Из сёл, окрестных деревень сгоняли скот, простых людей.
Обычно в рабство забирали и деревеньки те сжигали.
А на торговых всех путях отряд ловил купцов подряд,
И всё-то грабилось легко, переправлялось к ним в «гнездо».

Изборск – как крепость порубежья, служил защитой от врагов,
За ним и озером – был Псков.
Собрали силы крестоносцы, ходили штурмом и не раз,
Атаки немцев отбивались, и горожане все старались
Сдержать насильника-врага.
Погибли русские герои, вся крепость пала, сожжена.
Теперь ливонские отряды, как волки, рыскали, искали побольше
Каждому добра.

Узнали в Пскове о захвате земли в изборской стороне,
Собрали рать, решили сами, не дать уж помощи извне.
Как ополченцы – воевода сразиться с немцами готов,
Изгнать ливонцев беспощадно, очистить землю от врагов.

У погорелого Изборска полк пешцев выстроился грозно.
Ему навстречу и с разгоном, тяжёлой конницей тараня,
Шёл вражий «клин» - тевтонцев «стая», разбить желая пополам
Шеренги псковичей, а там – ослабить полк, рассеять воев,
Их силы станут меньше втрое.
Жестокий бой!
В той лютой сече погибло много ратоборцев,
Чуть меньше рыцарей легло, но одолели крестоносцы,
Победу праздновали вновь.

Брать Псков ливонцы опасались – был непреступен и могуч,
Один «детинец» чего стоил, из камня стены – не свернуть!
Их знать сама искала выход, бояр в союзники брала,
Сошёлся с немцами посадник, всё делал, чтоб открыть врата.
Хотели псковские бояре в защите рыцарей иметь,
Бунтовщиков неугомонных надёжно силой присмирять.
И вот – измена состоялась, легко достался град врагу, тех кто
Противился ему, в кострах на площади сжигали и прочей
Смерти предавали.

Так, постепенно крестоносцы, желая веру принести и папство
Русичам привить, всех в рабство тут же обратить,
С боями скоро овладели – Изборском, Сабелем, Копорьем,
И, как хозяева, засели в известном всеми русском Пскове.

Те, кто от рыцарей бежали – в лесах прибежище искали,
Но больше в Новгород всё шли и вести страшные несли.

Стремились группы чужеземцев славян всех ближних подчинить,
Их земли меж собой делить.

Поднялся Новгород Великий, и зашумел на сходах люд,
Купцы, простые новгородцы просили князя им вернуть.
На что уж хитрые бояре, но согласились и не стали
С простонародьем глотки драть, решили к Невскому послать.
Пусть сам владыка Спиридон, как согласились все потом,
Возглавит выборных от вече – договориться будет легче.

Владыка с болью передал всё на словах, что он видал
И знает о захвате пятин на новгородской стороне:
-  Селенья русские в беде!
 В отряды рыцарей в Копорье немалы силы собирают,
Открыто, смело заявляют – вот-вот на Новгород пойдут!
Уж гибнет православный люд, и «стонет» русская земля!
Откликнись, княже Ярославич, прости, коль было, что не так,
Возглавь народно ополчение, защиты ждёт святая Русь,
Все новгородские полки готовы за тобой идти.

«Взорвалось»  сердце Александра:
- Какие могут быть обиды, коль псковичи уже разбиты!
Немедля едем к новгородцам, рать поднимать,
Бить немца будем! 

И верил князь в победу снова – изгонят русичи тевтонцев,
И прежде били крестоносцев!
За ним поднялся окрылённый весь честный люд непобеждённый.
Бурлил на вече тот народ, кричали каждый, кто как мог.
Но главным стал к войне призыв, все голоса объединив:
-  Веди нас в бой смертельный, правый,
Будь князем нашим православным!

Настало время единенья, и шли в народно ополчение
Все новгородские мужи: простолюдины и купцы, с родов
Боярских, прочей знати, где каждый жаждал быть при рати
И род отца не подвести.

До поздней ночи в кузнях града молотобойцы-кузнецы
Ковали русские мечи, родной закалки топоры!
Бармицы к шишакам крепили и подмастерьев всех учили
Секретам старых мастеров.
Из них – подростков, каждый мог примерно выполнить не раз
Свой незатейливый заказ –
И провести ремонт кольчуг, и отковать железный круг.

Собрали войско новгородцы и быстро двинулись к Копорью.
Дорогой приходилось с болью встречать спалённые деревни,
Людей невинно убиенных, опустошённые дворы, где нет скота,
Ни птиц домашних – одни следы от действий вражьих.

Вперёд проехали дозоры, вели разведку.
Очень скоро при малых признаках врага князь извещался, и тогда,
Отряды конные искали тех, кто разбойничал и жёг.
Догнав, на месте истребляли, всех – доединого, без слов.

Копорье взяли быстрым штурмом, ливонцы бросились в бега,
Поймали многих, и тогда – для рыцарей пришла беда.
Всю крепость немцев развалили и о победе возвестили!

Но оставались у тевтонцев Изборск и Псков,
Идти туда князь Александр не мог пока.
Знал – неприятель был силён, весь крестоносцев
Гарнизон надёжно в стенах защищён.
Своих полков ему не хватит в осаде рыцарей держать,
Решил вернуться в Новагород и ополчение добрать.

Зимой той встретился с отцом.
Князь Ярослав согласен в том, чтоб дать на выручку полки.
Проходит время, и они встают в ряды большого войска,
А рать ведут его сыны.

Когда до Пскова добрались – немного с силой собрались.
Пути, развилки перекрыли, своих людей предупредили.
Те, чуя близость ополченцев, поднялись группой боевой
И, неожиданно для немцев, пробились к башне крепостной.
Вот тут-то схватка состоялась!
У мужиков, что сил осталось, ливонских кнехтов перебили,
Ворота крепости открыли.

Ворвались русские полки!
«Медвежьей»  силой взяли город!
Освободили свой народ!
У немцев лица исказились.  Холодный пот стекал по лбу.
Магистр им больше ни к чему, какой тут…» не пойти б ко дну»!

Те, кто уйти тогда сумели, в Изборске рассказать успели
О силе, мощи русской рати, как многих знатных крестоносцев
Пленили быстро, очень просто.
Прознали о потерях в Пскове, бежать бы надо,
Сил нет боле – вести какие-то бои.
Решили так:
- Оставим крепость, уходим лучше к своим.

- Пришла пора найти виновных, впустивших рыцарей «крестовых»,
Судить их будем на виду, открыто, перед всем народом,
- Так князь сказал и взор свой строгий направил прямо на толпу.
На княжий справедливый суд народ привёл к нему иуд.
Тех «переветников» - злодеев со всей суровостью казнил,
По «Русской Правде» суд вершил.

У Ярославича в душе глубокой болью отозвалась людская скорбь
По павшим воям, тем – кто истерзан и сожжён, безвинно немцами
Казнён.
Рыдали женщины и с воем не поднимались от земли,
Каких страданий, мук и горя им крестоносцы принесли.

Князь продолжал вести войну и мстил за Родину свою,
За православный свой народ, как только это делать мог,
Чтоб неповадно было немцу ещё на Русь с мечом ходить –
Детишек, стариков губить.

Когда полки пришли к тевтонцам – искали папских крестоносцев.
Усадьбы ордена сжигали и ничего не оставляли,
Врагов при схватках не щадили, а кто сдавался – тех пленили.

Однако немцы не унялись и снова вместе собирались.
Под знаком ордена ливонцев из всех пяти духовных княжеств
Подняли лучших крестоносцев.

Прибыли знатные тевтонцы с других германских всех земель,
С богатым прошлым, в битвах многих они не ведали потерь!
Поскольку Папа настоял – король из Дании послал
Один из лучших гарнизон, к тому же было б не резон
Им оставаться в стороне – кусок земли для королевства
Мог приносить большие средства.

Собралось рыцарское войско, так многочисленно и стойко.
Пестрели реющие стяги – основы воинской отваги!
Знамёна ордена с крестами держали кнехты пред шатрами.
Доспехи солнце отражали, плащи от белизны сияли!

Ещё один бросок на Русь, она не выдержит, и путь – тогда открыт
Для феодалов, а места на Руси -  немало!
Есть, где создать свои владенья, какие могут быть сомненья!
С земли язычников сметут и власть от Рима принесут.

Поход крестовый продолжался.
Князь Александр не оплошался, прознал от ратников дозорных,
Что сила движется большая – «бежит» на Русь вся  «волчья стая».
Идёт наместник от ливонцев, что ж, надо встретить
крестоносцев
И место к битве подыскать, не упустить их ни на пядь!

Вот на дворе уже апрель, и воздух стал куда свежей!
Повыше солнышко поднялось, капель как будто пробуждалась,
Злой ветер с моря дул сильней и надувал плохих вестей.

С дозоров князю сообщалось – « полз» неприятель вереницей,
Как лента длинная, стальная, холмы, пролески огибая,
Свои дозоры высылал – к Чудскому озеру «шагал», где лёд
Был крепок – каждый знал.

Магистр ливонских крестоносцев на битву торопился, шёл,
Дорожный след заметный вёл.
Хотел покончить с Александром, затем на Новгород идти,
Где им надёжно закрепиться, всё к римской власти привести.

Князь Ярославич совещался, от рати сотников собрал, им
Рассказал свой верный план – где будут немца ожидать,
В какой порядок к битве встать.
Сказал уверенно друзьям:
- Врага встречаем у себя, упрёмся в берег свой родной,
А камень будет за спиной.
Полк новгородцев – самый главный, поставим здесь – перед скалой,
Чуть дальше – полк передовой, всех впереди – стрелков из луков.
Их стрелы бойки и остры, да и в полёте далеки.
Известно, немец, как всегда, атаковать начнёт  «свиньёй»,
Ударит конницей  «стальной», как есть, по центру – в головной.
Задача сложная стоит  – «таран» ослабить надлежит.
Для этой цели, впереди в большом количестве стрелки
И полк из пешцев строевой – один из первых примет бой.
Завязнуть немцу надо дать, пусть углубится в полк – сковать!
С краёв удары нанести – на то отдельные полки.
К подножью камня, в камышах поставить конницы отряд.
Засадный полк держать в леске, немного будет в стороне.
За ним решающий удар!
Как только силы на исходе, противник вымотан, забит –
Вот тут ударить предстоит!

Настал тот день – в субботу, утром из заозерной стороны на
горизонте
Появилась дрожаще-чёрненькая нить.
Как видно было со скалы – чернели рыцарей ряды.

Построив ратные полки, князь понимал – сейчас они «щитами»
встанут
Для Руси.
И здесь решится их судьба – погибнуть иль разбить врага.
Смотрел на воинское братство, никто не прятал головы.
Все ратоборцы с храбрым сердцем, со стержнем веры и любви!
Любви к своей родной сторонке и к дому, матери, родным.
Князь речью к битве вдохновил.
Дух боевой почти «кипел», настолько был уже высок –
Любой дружинник, ополченец погибнуть в сече был готов
И видел свой сыновний долг – идти и с Невским защищать
От крестоносцев Русь опять!

С накатом доносился гул, лавина двигалась по льду, и вот
Вдали затрепетали цветные вражеские стяги, повыше подняты –
С крестами.
Враг видел первые ряды, но остальные все полки не замечал
Со стороны.
Свой клин ударный к центру вёл, как стал поближе, взял разгон.

Да, словно близился потоп!
Разрыв сужался, кони мчались, переходя в сплошной галоп.

Порядок рыцарей и кнехтов попал под тучи русских стрел.
С какою скоростью пускались!
Со свистом смерти приземлялись, и где-то цели поражались.
Поднялись крики, всё сметалось, летели наземь, что и кто.?!
Армада двигалась на полк.
Ещё немного – треск такой!
Как будто тысячи быков столкнулись в ярости слепой!
Раздались лязг железа, звон и грохот с воплями и стон,
Пугливо ржание коней – им доставалось от людей –
Так всё ревело и шумело!
«Клин знал своё простое дело», «давил» и «рвал»,
«Скользил» вперёд, полк разрубал всем остриём.

Но постепенно пыл угас, клин основательно  «увяз».
Какая сеча здесь была, и как сражались новгородцы!
Рубили лютого врага!
Все храбрецы, сил не жалели, друг дружку в схватках
прикрывали,
Так жизни многие теряли.
Противник был силён и в латах, его не просто взять с земли,
Двуручный меч рубил с размаху, а сталь такая, что искрит!
Одни удары принимали как от копья иль булавы, ценою жизни
Отвлекали,  другие – острыми баграми тащили рыцарей с коней,
Валили наземь, добивали дубьём, мечами, топорами,
И не жалели кистеней.

И вот пришла пора ударить, полкам на выручку идти,
Сигнала ждали слева, справа, всем нетерпелось – в бой рвались.
Ещё мгновенье, Ярославич поднял свой меч над головой,
- За Русь!..
Вскричал и самым первым повёл дружину за собой.
Неслись полки и зажимали с боков противника сильней,
Вот тут-то немцам и досталось, свой дух теряли всё быстрей!
Осталось меньше командоров – ливонских рыцарей особых,
Как  «птиц» отважных, самых ярких вязали и тащили в плен,
Вдруг пригодятся на обмен.

Прошли часы в тяжёлой сече, и немцы с горечью признали,
Что битву эту проиграли, кончались силы, их «кулак»,
Стоял на месте и никак не мог прорваться из кольца,
Приходит время их конца.

Засадный полк ударил быстро, чем вызвал панику врага
И гнал его, как никогда!
Бежали немцы без оглядки семь вёрст по льду чужой земли,
Спасая жизни, как могли, едва свой дух переводили,
Под лёд, однако, угодили.
Да, много здесь их полегло и утонуло заодно.

Когда стемнело, с поля брани забрали русичи своих,
Таких побоищ не видали – развалы трупов, всё в крови.

Какою мощью, силой духа народ-защитник обладал,
Чтоб неприятель их познал – не вёл своих завоеваний,
Не покорял чужих земель и отказался от затей на веру
Посягать святую – их православную – родную.

И вот, победа!
На века остановили здесь врага!
И Псков, и Новгород встречали отважных воинов Руси,
Конечно, князя Александра, он был со всеми, впереди!
Везде стояло ликованье, волна народного признанья!
За то, что веру защитил, врагов умеючи разбил – народ
Его боготворил!



                ноябрь 2010 – февраль 2012

                г. Котельнич         



Примечание

Амуниция – воинское снаряжение.

Аргамак – в старину называлась верховая лошадь восточной
породы.

Бармица – кольчатый доспех, спадающий на плечи, защищающий затылочную область, шею и верхнюю часть спины. Могла непосредственно крепиться к шлему.

Из брёвен срублена, баская… - баская – имеется ввиду добротная.

Биргер – полное имя Биргер аф Бьелбо из рода Фолькунгов
(русские летописцы называли его «воевода Белгер») – зять шведского
Короля Эрика VI «Картавого», один из предводителей крестового похода
На Новгородскую Русь, участник битвы на Неве.
Стал мужем сестры короля – принцессы Ингерды. После Невской битвы
основал город Стокгольм. Самый богатый на то время землевладелец
страны.

Брячеслав – полоцкий князь – отец Александры – первой жены
Александра Ярославича Невского. Город Торопец – отчина Александры.

Варяжское море – ныне Балтийское море.

Веприна – мясо дикого кабана, в старину кабана называли верпем.

Вече – высший орган власти на вольной новгородской земле
или собрание всех свободных граждан в Великом Новгороде,
достигших совершеннолетия.

Вои – древние воины, так назывались ратники в новгородском
ополчении.

Волхов – река, протекающая в Великом Новгороде.

Гаврила – Гаврила Олексич – имя новгородца, одного из дружинников
у Александра Ярославича. О нём говорится в «Повести о житии…
Александра» как о храбром и мужественном воине.

Гардарика – так в древности скандинавы называли Русь.

Десятина – вид дани на Руси, которую собирали татаро-монголы
с личных дворов ( с «дыма»), церквей, монастырей.
Позднее, благодаря дипломатии Александра Невского, десятину
платил только князь. Все остальные были освобождены от уплаты
дани хану.

«Детинец» - каменное крепостное сооружение (терем), обнесённое
каменными стенами и башнями, он же кром в Пскове.

Камень (скала) – Вороний камень, перед которым на Чудском
озере проходило  Ледовое побоище.

Кистень – оружие ударно-раздробляющего действия.

Кнехты – наёмные воины, пехотинцы в войске крестоносцев.

Латиняне – приверженцы римской католической веры.

Ливонцы – немцы – крестоносцы из Тевтонского ордена,
находившиеся на территории Ливонии. Отделение Тевтонцев
образует  Ливонский орден в Ливонии.

Магистр – глава духовно-рыцарского ордена.

Митрофан – Владимирский епископ.

Миша – новгородец, пеший воин. Во время Невской битвы
со своим отрядом, согласно «Повести о житии и о храбрости
благоверного и великого князя Александра», потопил три корабля
латинян.  Летописец указывает на него, как на одного из самых
храбрых мужей.

«Переветники» - согласно древнерусской летописи означает –
изменники.

Перепеча – в старину выпечка из сдобного хлебного теста
в виде конуса.   

Пелгусий – старейшина племени ижорцев,  родоначальник рода
Пелконен.

Пешцы – пешие воины в новгородском ополчении.

Полон – в древней Руси данное слово означало – плен.

Порубежье – пограничье.

Пятины – области земли на Новгородчине.

Ратмир – друг князя Александра, смелый и отважный воин,
как указал летописец.

«Русская Правда» - древнерусский свод законов, созданный
Владимиром Мономахом – прадедом Ярослава Всеволодовича –
отца Александра Невского.

Савва – имя героя Невской битвы, который был указан летописцем
 в «Повести о житии … Александра».

Сарай – степная столица татаро-монгол, территория нынешней
Астраханской области.

Сбыслав – Сбыслав Якунович – ополченец, новгородец, сильный
и храбрый воин, на него сослался летописец в «Повести о житии…
Александра».

Свеи – в старину на Руси так называли шведов.

Святая София – собор Святой Софии в Великом Новгороде –
святыня новгородцев.

Спиридон – архиепископ (владыка) в Великом Новгороде.

Стяг – в старину так назывался флаг.

Стяговники – воины, которым было доверено держать стяги.

Сулицы – русские дротики, лёгкие метательные копья.

Тумен – отряд воинов в Золотой Орде, насчитывающий десять
тясяч воинов-всадников.

Чекан – боевой топор, тыльная часть обуха которого снабжена
молоточком.

Шишак – остроконечный шлем русского воина.

Шнек – варяжское судно с парусом и вёслами.

Яков – был ловчим у князя Александра, мужественно бился
с мечом во время Невской битвы, о чём повествует летописец
в «Повести о житии … князя Александра».

Ярл – данное слово у шведов означает – титул герцога.