Аттестация

Вот уже много лет прошло с того, как вышел я из стен своей школы, а ностальгические воспоминания до сих пор преследуют меня. Особенно, если судьба заносит на Площадь Искусств.
Чего здесь только не было! Сжимается сердце при виде этих желтых стен, родных окон, мраморных плит. Самое ценное, наверное, то, что все здесь было в первый раз. А когда в первый раз – это как в воду окунуться после длительного перерыва. Попадаешь в другое измерение.
Я учился не в простой школе, я учился в Гимназии. Казалось бы – велика разница - школьник ты или гимназист? Гимназист звучит посолиднее. Ответственности больше. Статус. Вид.
Как легко и просто я воссоздал в вашем сознании стереотип, не правда ли? Только все это ерунда. Учились у нас такие же дети. Также били друг другу по морде,  также пили пиво,  также матерились, прогуливали уроки,  равзе что делали это не в подворотнях а… на Марсовом поле, например. Или в Летнем Саду.
Единственное, в чем, полагаю, состояло для нас, учеников, отличие Гимназии от простой школы, так это в том, что у нее были свои традиции. Театральный фестиваль, общие выезды, праздники… Так или иначе, наш класс это сделало чем-то сплоченным, единым. Единым до такой степени, что нам было на все пофиг. Мы были мафией. Мы вместе принимали удары судьбы, впутывались в проблемы, выкручивались или не выкручивались из них. И никто не мог ничего изменить. Даже директорша. Потому что мы про нее все знали. Вообще, все про всех все знали. Хорошо или плохо это, не знаю. Но был в этом какой-то ненормальный животный кайф.
Знали мы и то, в чем же на практике отличие Гимназии от школы. В Гимназии зарплаты учителей выше. Поэтому  раз в пять лет к нам приходили тетеньки откуда-то «сверху» и проводили аттестацию: достойны ли мы называться Гимназией или мы простая среднеобразовательная школа.
Так вышло, что именно наш класс два раза попал под эту аттестацию.

Впервые это было в четвертом классе. Детские воспоминания, они тем хороши, что ты совсем не помнишь тревог. Оно и понятно: когда смысл твоего существования – придти домой и поиграть в компьютер, эммоциональная память живет размеренной, спокойной жизнью.
Так было и тогда. Помню, нас долго к чему-то готовили, мы сами не понимали к чему, вокруг все бегали, суетились… К нам приходил директор и читал какую-то поучительно-ораторскую речь, потом были завучи, которые проводили кучу контрольных, и в конце концов пришли какие-то тетеньки, раздали листочки с заданиями и сели в кресло классной руководительницы. Примеры были простые, я решил их за десять минут, сдал листок и пошел в гардероб. Но как только я покинул помещение класса, на меня налетела стая учителей:
- Что случилось?
- Ты в туалет?
- Не получается?
- Тебе помочь?
Я немного растерялся, потом ответил:
- Да нет, я домой. Там легко все.
- Может, проверишь еще раз?
- Ты уверен?
- Уверен, уверен, - ответил я и побежал скорее вниз.
Через несколько дней нам объявили, что мы отстояли право называться «Гимназией», с чем всех и поздравляют. И плакат, какой-то, повесили на входе, по-моему.

Но вот, прошло пять лет, мы оказались в девятом классе.
Сколько всего изменилось!
Из школы ушли почти все учителя, которыми она гордилась. В первую очередь, потому, что сменилось руководство. Во главе школы теперь стояли совсем не пойми кто и откуда. К сожалению, властью они обладали лишь формально, на деле же лишь произносили громкие слова и обвинительные речи. Уважением не пользовались и были скорее врагами, нежели примерами для подражания. Все старшие классы понимали, что достигли они своих мест путем взяточничества и мошенничества (если не криминала!), а принимают  учеников в Гимназию теперь не по талантам, а по состоянию их родителей. Традиции стали умирать, люди уходить, образование гнить, но главное – стала исчезать атмосфера.
Эта беда ударила и по нашему классу. Все то золотое, что было когда-то, безвозвратно ушло, и мы винили в этом их. На уроках обсуждалась почему-то личная жизнь учеников, оценки ставились по отношениям. В общем, те, кто остались в нашем классе, плюнули на это все и стали получать удовольствие друг от друга. Пить, курить, гулять, безобразничать, наглеть… А чего нам бояться, когда мы знаем всю подгногутную? Да ведь она сама лезет ото всюду, ее невооруженным глазом видно!
В таком состоянии подошли мы к новой аттестации, будучи девятиклассниками. Наверное, ни к какому экзамену нас так не готовили, как к ней. Это я уж помню досканально. Только и разговоров о том, как она нужна, что школа в центре города не может называться просто «школой», что ее судьба в наших руках и так далее.
Двоякое чувство сидело внутри. Мы видели, что учителя боялись. Потому что тут могла вскрыться та самая правда, которую они ежедневно ото всех скрывали. Весь сор, весь обман. Что на самом деле учатся давно не гимназисты, а самозванцы, что они никому не нужны, и что будущее отечетсва в опасности. И что половине взрослых из учительской пора напрямую в тюрьму, а другой половине куда-нибудь в другое место, где можно самоутверждаться. Мы даже думали написать слово из трех букв на весь экзаменационный лист, а дальше – понимайте как хотите!
Но с другой стороны, - это же все-таки наше гнездо. И когда-то здесь было тепло. Мы видели здесь лучи солнца, рассветы и закаты, первые бури чувств… Не хотелось гадить у себя же под носом.
Короче говоря, всеобщая агитация и чувство ответственности друг перед другом переломили-таки нас на сторону того, что все действительно в наших руках. В конце концов, это повод наладить отношения с многими учителями и хотя бы грядущий триместр завершить без долгов.

Настал день экзамена.
То был декабрь, холодный и снежный.
Я, как назло, подцепил вирус гриппа, и ровно за несколько дней до этого свалился с высокой температурой.
«Отстоял честь, – подумал я.»
Однако некими днями позже мне стало лучше, и когда я проснулся утром в день проверки я понял, что нужно делать.
Что может быть выразительней – придти на аттестацию больным?
Я надел школный костюм, нацепил на себя медицинскую маску, чтобы никого не заразить, и в таком виде явился в школу.
По лицам многих педагогов я сразу понял, что они мне подняли оценку в ведомости минимум на балл – так они были благодарны.
Я зашел в класс, сел.
- Клоун, - сказал кто-то.
- Спаситель, - поправил я.
- Да ладно, красавчик! - сказали ребята. – Тонко.
Нам раздали задание. Это была математика. Я посмотрел на него, затем обернулся на класс.
Что может быть лучше, чем осознание, что все мы одинакого в дерьме?!
Это было настоящее объединение! Все захохотали, а две проверяющих только переглянулись.
- Можно выйти? – попросилась одна из наших девочек.
- Да, конечно, - сказали женщины и выпустили ее.
Дело в том, что прямо у дверей кабиента, как вы догадываетесь, сидела вся делегация из педагогов. Они-то понимали, что в дерьме в первую очередь они. А потому как только одноклассница вышла, между ними началсь суматоха.
Посыльная им объявила честно: надо что-то делать.
Находиться в туалете можно было не больше двух минут, поэтому вскоре девочка вернулась и незаметно для проверяющих развела перед классом руками: не знаю, как быть.
Мы сидели и переглядывались, улабаясь друг другу, подмигивая, кайфуя от того, в каком свинарнике мы живем и что никто этого не знает.
Дверь растворилась и на пороге появилась… Евгения Евгеньевна. Чтоб вы знали – это самый строгий завуч в мире. В душе она добрая, я ее помню еще учительницей начальных классов, но власть сделала из нее мигеру. Она останавливает каждого, кто приходит в школу в джинсах, а не в брюках, заставляет девочек смывать косметику, снимать шпильки (а без этого – зачем идти в школу?), а на выездах на природу собственноручно шарит по всем сумкам, заглядывая даже в отсеки с нижним бельем, чтобы обязательно отыскать алкоголь. Не любили мы ее за невероятную дотошность.
Фантастически идиотская улыбка повисла на ее лице.  Руки он сложила за спиной, точно проверяющая, смотрела немного сверху вниз. Было ощущение, что ее только что огрели кувалой по спине.  Вообще, по правилам, учителям вход во время аттестации запрещен, поэтому улыбка – это была реакция на удивленные взоры тетенек. Она стояла в дверях, улыбалась как дура, смотрела на класс и явно пыталась что-то нам протранслировать. Мы вытянули шеи, изо всех сил пытаясь понять ее вербальное послание. Но было тщетно.
Тогда она сделала нескально шагов вперед. Ей навстречу встала проверяющая, явно с намерением выставить ее. Класс начал хрюкать от удовольствия.
- Ну… как дела? – внезапно спросила она фальшиво-заботливым голосом.
- Все хорошо, пишут, - понимающе ответила одна из женщин.
- Пишут… Молодцы! – вскрикнула она и решила «немного пройтись по классу».
Я сидел на первой парте и наблюдал этот театр на расстоянии двух метров. Как хорошо, что я забыл про болезнь и пришел! Когда еще такое увидишь!
Внезапно Евгения Евгеньевна остановилась в проходе между мной и соседней партой и обернулась лицом к проверяющим, а спиной ко мне. И только тут я заметил, что там она прячет громадную шпаргалку!
- Труженники! – воскликнула наш завуч и в этот момент кинула листок прямо мне на колени.
- Вашу мать, - выравлось у меня, но никто вроде этого не услышал.
- Ну, работайте. Удачи! – сказала Евгеньевна и мигом вылетела из класса.
Мягко говоря, никто не заметил то, что она сделала, кроме всех. Одна из женщин вскочила и быстрыми шагами подлетела ко мне.
- Что у тебя там? – грозно спросила она.
За девять лет ежедневной практики я уже освоил многие приемы, поэтому в данную минуту шпаргалка была плотно зажата у меня между ног. Там, где… там где.
«Вот она, честь школы где таится, - подумал я. – Вот, истинное благородство где рождается! Не выдам врагам Родину! Какая бы она не была!»
- Прямо там? – ответил я.
Класс захихикал, все как положено, поддержали, молодцы. Тоже накатано годами. Проверяющая пристыдилась, что ей могла показаться такая нелепость, и села обратно. А в меня через минуту со всех сторон стали приходить толчки, с просьбой побыстрее переписать и передать дальше.

Через несколько дней мы сидели в столовой после уроков обедали. В этот момент вбежала Евгения Евгеньевна. Она вся светилась.
- Ребята! – воскликнула она. – Я только что в учительской… выпила немного шампанского!
- Евгения Евгеньевна, опять? Ну как так, елы-палы… - раздалось со всех сторон.
- Да нет, послушайте! Пришли результаты, мы прошли аттестацию!!!
На мгновение столовая озарилась нашими криками радости, которые тут же замолкли.
- Это очень круто.
- Офигенно.
- Поздравляем вас, Евгения Евгеньева.
- Спасибо, - засмущалась она. – Ну, пойду. Вы – молодцы! – и отправилась к выходу.
- Евгения Евгеньева! – крикнули мы вслед. – Только не пейте много, у нас завтра первый урок с вами!
- Ха-ха-ха, - послышался ее глупый смех из коридора.
Мы посидели. И тоже пошли пить.

Октябрь 2015