Кицунэ

Мне снился сон, там я, во чистом поле,
И зелень трав и щебет райских птиц
И солнца ласка; но что-то поневоле
Сведёт весь мир до точечных границ.

Среди цветов, померкнувших зане
Лисица встанет дикой глориозой,
И взгляд её, пронзительный до дрожи,
Надолго не задержится на мне;

Сощурившись под высверками солнца,
Понежится в полуденном тепле -
Как кошка у домашнего оконца
В морозном, но лучистом феврале.

И встанет грациозным огоньком,
Как будто бы заслышав ритмы танго,
Затеяв обходить меня по флангу
В каком-то ритуале колдовском.

Пушистый хвост разделится на девять
И меж хвостами искра пробежит;
Забуду как дышать, как что-то делать
И даже, засмотревшись, как же жить.

Я подойду с протянутой рукой,
Собрав в себе остатки силы воли
И даже не поморщившись от боли,
Поглажу шерсть сквозь искр разнобой.

Она замрёт. Неверяще, сторожко,
И искоса посмотрит на меня.
"Кицунэ" - вспомню я, - "А что, похожа..." -
Но буду гладить, страх свой отстраня.

- Миледи, ваша шёрстка - будто шёлк!
А вот глаза у вас совсем не лисьи.
И, знаете, скажу без задней мысли,
Что в танцах вам уж точно ведом толк.

Оскалившись, но, в общем-то, со смехом,
Она толкнет меня - ладонью? - прямо в грудь;
Растает в воздухе, оставив эхо:
"Живи, но можно пересечься как-нибудь!"