Как на квадратах шахматной доски - вампирское
Окутанную холодом и мраком.
Я повторяла: "скоро я умру",
Прислушиваясь к воющим собакам.
Дом на вершине тёмного холма,
На остальные вовсе не похожий -
Такой пейзаж сводил меня с ума,
И шевелились пауки под кожей.
Никто меня не встретил у ворот,
Таинственно молчала вся округа.
Мне было страшно, но наоборот,
Я шла туда без всякого испуга.
Невыносимо дуло из щелей,
Скрипели плохо смазанные двери.
Незримый голос говорил "Смелей!"
Но в доме было пусто, как в пещере.
Я не смогла атаку отразить
Незримых сил, сваливших меня на пол.
Пришлось безостановочно скользить
И сверху воск без остановки капал.
Моя душа висит на волоске.
И все же я себя не поборола.
Как на гигантской шахматной доске
Я растянулась на квадратах пола.
Узрев меня лежащей там без сил,
Заранее отравленную ядом,
Он ничего сначала не спросил,
А подошёл и лёг со мною рядом.
Не сглаживая острые углы,
Я чувствовала то, чего хотела:
Как медленно впивались две иглы
В мое парализованное тело.
Когда из ран фонтаном брызнул сок,
Забрызгав полированную плитку,
Он прохрипел: "Я слишком одинок.
Схожу за дополнением к напитку"
Вкушая упоительный садизм,
Слегка от ожидания робею,
И мой лишеный силы организм
Становится слабее и слабее.
И он вернулся, прошептав "моя!"
Губами в чем-то непривычно алом,
С наполненным по самые края
Какою-то субстанцией бокалом.
И мне не оставалось ничего,
Хотя б она была и ядовитой.
Он пить меня заставил из него
И искупал саму меня в крови той.
Холодная костлявая рука -
Он властно взял меня за подбородок.
"Признаться, жизнь вампира нелегка -
Я триста лет обсасывал уродок.
Я триста лет отверженный изгой,
Я ненавижу и мужчин, и женщин,
Я так устал от этих деревенщин!
Кто знал, что ты окажешься другой?"
Его укус был сладко ядовит,
Сказал он: "Знаешь, что меня насытит?
Описывай, красив ли я на вид?
Одна минута жизни за эпитет!"
Каким-то чудом дух не испустив,
Я отвечала: "Вы неотразимы"
"Знакомый, - засмеялся он, - мотив,
Немного поподробней не могли мы?"
"Попробую... Вы очень высоки,
Наверное, вы знали это сами...
И ваши белоснежные клыки
По чистоте поспорят с небесами"
"Я это знал, и все же сам не свой!
Ты льстишь мне, шаловливая девчонка!
Но продолжай, красавица с душой
И личиком невинного ребенка!"
"У вас точеный, длинный, тонкий нос,
И пряди, как из шелка и сатина,
Орехово-каштановых волос
Опутывают, словно паутина
И вводят в наркотический экстаз...
Я утону в озёрах ваших глаз..."
"Похоже, ты душою не кривишь,
Ведь ты уже не под моим гипнозом.
И ты так восхитительно лежишь -
Попробуй присмотреться к нашем позам!
"Вы знаете, отныне мне грозит
Если не жизни - зеркала утрата."
"Ну хорошо, в награду за визит
Ты будешь у меня персоной грата.
Мой долг по отношению к гостям,
Которые тебя напоминают -
Решиться на уступки их страстям.
Но помни, суть они не изменяют"
"О, нет, я не пойду наперекор,
Я вас не буду умолять об этом.
Отныне моя гордость - мой позор.
Таким же одарите лишь портретом!"
Сказала я, и он, почти шутя,
Проговорил, схватив меня за глотку:
"Ты милое, невинное дитя,
Ты выглядишь доверчиво и кротко.
Ты не такой совсем была в толпе,
Где исходила от тебя харизма.
Уверенная полностью в себе
И даже не лишенная цинизма.
Теперь же ты прекрасней, чем тогда,
С душой, как говорите вы, пропащей -
Белее снега, холоднее льда,
Ты стала для меня намного слаще.
Прекраснее, чем небо и земля,
Неважно, сколько лет ты мне знакома,
Глаза огромны в форме миндаля,
Изысканна, хрупка и невесома.
В крови твоей побольше, чем в вине
Пьянящей браги, опьянить способной.
И этого достаточно вполне,
Чтоб обратить тебя себе подобной."
Меня дурманил вкус и аромат
Сгустившихся на мне эритроцитов,
Боль сыпалась, как пыль метеоритов.
"Довольно... Вы поставили мне мат,
Я не умею говорить красиво..."
"Довольно! Здесь никто не виноват,
И кровь - не то же самое, что пиво.
Снаружи мы холодные, как прах,
Зато внутри порой пылает пламя.
Смотри в глаза, забудь о зеркалах,
Мы будем друг для друга зеркалами!"
И испарялся постепенно страх,
Забывший о молчании печальном.
Как римляне лежали на пирах,
Мы возлежали на полу зеркальном.
Я поняла, что мы наедине,
Что мы совсем одни тогда остались.
В артериальном якобы "вине"
Причудливо тела переплетались.
Теряя силы, Силу обрела,
Гроб становился для меня кроватью
И кровь меня отмыла добела,
Укус клеймил таинственной печатью.
Как сталь блестя, по кружевному платью
Струилась кровь подобием реки
На пола чёрно-белые квадраты,
Как на квадраты шахматной доски.
Моя находка возместит утраты.
Ваш ход..теперь короткий перекур.
Он говорил, казалось бы, с насмешкой:
"Сегодня среди шахматных фигур
Ты будешь королевой, а не пешкой"
Струилась кровь подобием ручья,
Заманчивая, липкая, как клейстер.
"Сдаешься? Или все-таки ничья?"
"Сдаюсь! Вы не король, а Вы гроссмейстер!"
Предательски красив ваш силуэт.
Нет смысла в описаниях детальных.
Всю ночь мы танцевали менуэт,
Но в плоскостях уже горизонтальных.
Всю ночь мы танцевали на балу...
Наутро не останется сомнений,
Что в этом скользком плиточном полу
Мы не увидим наших отражений
Свидетельство о публикации №115103006953