Самайновское

Переходит она стынь вод по острым хребтам камней.
На плечах её из тумана и хвойных иголок плащ,
и в глазах полыхает закат, что струной огня звенел,
и в ладонях её две тысячи лет не отыщешь тепла.

Раздаётся невидимой птицы надрывный и тихий плач.
В небесах освинцованных бледные тени парят,
отраженье бросая на ртутные отблески вод речных.
Во все стороны разлетаются призраки вечного ноября.
Поднимаются ранние сумерки, твёрже гранитной стены.

Он спешит к ней с востока. Под ногами хрустит листва,
серебром и алмазной пылью иней сквозь кожу его пророс.
Он идёт две тысячи лет, связи времён порвав,
сквозь туманы болот и отблески летних гроз.

Так подходит время скитаний по миру живых к концу,
не оставив на память того, о чём стоит жалеть.
И встают двое посреди вечной осени лицом к лицу,
на покрытой узорами хлада красно-бурой земле.

Пальцы ив небосвода серый заслон теребят,
ветер в южную сторону клонит орешник, траву.

И она говорит: "Брат, я так долго ждала тебя,
и пока ждала, позабыла, как смертные нас зовут".