Там, где кончается август и начинается Петербург

                Другу Владиславу

Там, где кончается август и начинается Петербург,
Сходят львы к водопою, над которым весит лунный круг,
Там,  где чайки кричат над свинцовой тяжелой Невой,
Проживает мой друг с золотой, но седой головой.
Мы встречаемся редко: разделяют большие дела,
Мне работа, как клетка, ему жизнь целый мир отдала.
То Нью-Йорк, то Париж, то Сидней, то Донецк, то Мадрид,
На английском,  немецком,   на  украинском! он говорит.
И расхожую весть    опровергнуть трудней и  трудней
Что « украинские хлопци  найкращие в свити  to day»
Очень смелый мой друг,  называют таких « экстремал».
Он, как Путин, в глубинах Байкала однажды бывал.
На воздушных шарах  в непогоду он любит летать,
Как все люди большие – охотник, хоть не любит в живое стрелять.
Друг - большой рыболов, снасти есть и приличный прикид ( не шучу )               
За сезон он в Финляндских озерах  изловил всех прожорливых щук.
Он фотограф – художник,  вся Земля , Млечный путь, Океан
От пытливого взгляда не спрячут секретов на гран.
Все поймает его  объектив:  стрекозу и полет соловья,
И раскрытье цветка, и интимную жизнь муравья.
Из осеннего  леса он  мешками выносит грибы,
Он весь - баловень солнца,  озер и лесов и судьбы.
Друг мой очень удачлив, бьет повсюду  удача ключом.
(А полвека  упорной работы  как -будто бы тут не причем?!)
Сколько он написал  нужных людям и памятных книг!
Значит глубже и строже других в сущность сущего  вник.
Создал школу свою, как Платон или Фрейд, или , скорей, Пифагор.
Легче сдвинуть с десяток  подобных Эльбрусовым гор !
Для него ученик – не обуза, не тяжкий  хомут,
Потому-то и тянутся разные люди к нему.
Он не знает про старость, усталость,  в словаре его слов этих нет,
Он не только серьезный ученый, он еще и веселый поэт!
Коль не в книгах его, то в стихах  на вопрос ваш найдете ответ,
Все - то знает мой друг,  хоть совсем не читает газет.
Был мальчишка- мальчишкой: в меру смел, в меру зол, в меру добр,
Но прочел он все книжки,   даже те, что не любит Минобр.
Я учу своих внучек:  дядя Владик таким умным стал,
Потому , что он в детстве  серьезные книги читал.
А потом было много всего : институт и другой институт,
Непонятное Нечто - перестройкой потом назовут.
Эпохальные смены, поди,  разберись в них сейчас:
Ельцин, Путин, Медведев и при всех хитроумный Чубайс.
Но не будем  о  нано , что сулит перестройки прораб?
Если нет  Владислава там,  мелковат , значит  вправду, масштаб.

Вдруг явился десяток восьмой. С легкой грустью себе улыбнись:
Очень  много уже  тайных встреч далеко  позади.
Но зато,  все для дела, перестал нас испытывать бес,
Хоть к живому всему сохранился даже очень  большой интерес.

А совсем ведь  недавно,  под Лугой:  лето,  лунная ночь, соловьи,
А мы спорим  о судьбах науки,  о друзьях, о стране, о  любви,
И  не видим подруг молодых в стороне удивленных до одури глаз,
Как, наверно, тогда, справедливо,  они   ненавидели нас!

Там, где кончается август и начинается Петербург,
С каждым годом  все уже  и уже друзей наших избранных круг.
Город чаек, театров, соборов, город встреч и разлук,
Разведенных мостов - как в молитве,  к небу поднятых рук.
Я люблю этот город с мостами его над Невой,
И за то, что живет в нем мой друг с золотой, но седой головой!

Все стареет – металл и каменья,  не стареют дела и душа,
Жизнь проходит мгновеньем,  но и в сто лет  она хороша!
Сотню лет тебе,  друже! И родным твоим всем  Исполать!
Вот и все, что сегодня
                я сумел для тебя написать…