Самайновское 2

Воздух стыл под небесной аркой и горчит сизый дым костров. Месяц тлеет свечи огарком. Вновь преданье, как свет старо оживает в ладонях края жуткой, вечно голодной тьмы, где бессмертные в смерть играют, где дождями след солнца смыт.

Между зданий, что опустели, под сплетеньем гнилых ветвей, по измятых озёр постели, по изломам дорожных вен ходит в чуждости, в хладе ночи тень в плаще цвета спелой ржи от невидимой сгорбясь ноши и в руках её свет дрожит.

Подле капищ, одетых в пепел, на узорах сырой листвы и под взглядами не отпетых, не-рождённых и не-живых, на земли заиневших шрамах и на бурой лесной траве, через храмы, сквозь чёрный Самайн блеском веры из века в век, мимо рвов с дождевой водою, и глазниц черепов слепых, диких тварей, что жутко воют льётся свет в черноте тропы.

И ломаются тьмы границы, меж домов и витых оград, меж деревьев и стен гранитных. И огонь разрывает мрак.
И так было и будет так.