Слушать тишину
Многокрасочный фон – тончайшие акварельные зарисовки сельской природы зимой и летом, весной и осенью. Все уголочки и закоулочки излазаны в детстве, исхожены в юности и становятся лучшим местом проведения отпусков в настоящее время. Природа – сюжетная линия, на которой разворачивается не только жизнь птиц, но и слагаются поэтические строки о человеческих судьбах.
Рябинка названа истинным чудом, –
будучи нетронутая, горькой,
обернулась в холода и стужу
зимней сказкой о весенней зорьке.
А «истинное чудо» рябинка потому, что может накормить ягодами всех оголодавших за зиму птиц:
Пережив морозы и метели,
птахи, исхудавшие немножко,
на кустах рябиновых расселись.
Тут и снегири, и свиристели,
тут синицы в выходном уборе,
тут как тут и воробьи успели
обогнать ворону на подборе.
Далее появляются ироничные нотки, автор насмешничает: поведение вороны напоминает манеры вздорной гордячки барыньки. Ей надо, чтобы ягоды подали на блюде:
Нет, подайте с поясным поклоном,
Чтобы воробьи – в официантах.
Голосит голодная ворона.
Не смешно ли, при её талантах!
В повадках птиц угадывается человеческий характер. Где любят гнездиться соловьи? «Есть у соловьев право» выбрать «самый тихий сад», где он будет петь самозабвенно. Но не поселится он там, где
Громко в дачное застолье до зари
сотрясаем воздух для утехи.
Умеем ли мы ценить и беречь тишину. «Слушать тишину» – значение её подчёркнуто в первых же строках этого стихотворения:
Реанимацию души,
угасшей в суетной неволе,
даруют тем в лесной глуши,
кто понапрасну не глаголет,
кто не обидит муравья,
не мнёт цветы напрасно,
кто внемлет песням соловья…
Почему же Лирическому герою стихотворения «До хмельной насытившись истомы» не спится до рассвета? Соловьиные трели «разбередили душу, насытили до хмельной истомы», но он снова и снова слушает изумительные коленца удивительного Маэстро и признаётся:
Жду, что, может, о своём услышу,
что в былом осталось без ответа.
Завершающие строки настраивают читателя на раздумья. Одна строка, а отсылает мысль вглубь жизни лирического героя и своей. Приглядеться, понять, вдуматься, услышать – именно это улавливаешь в каждом стихотворении. «Я поверил в живую воду» – название направляет память в детство, где живут волшебные сказки, но красивая сказка расцветает в душе влюблённого. Для него это вода «с привкусом тумана и прохладной утренней росы»,
за которой выйдет спозаранок
девушка невиданной красы.
Может, это быль, а может, небыль,
что вода с ладоней недотрог
и бескрылых поднимает к небу
(уж простите за высокий слог).
Да, нужно отметить стремление поэта сохранить в стихах литературные традиции: красоту и правильность синтаксического построения предложений, строгое отношение к грамматическим формам, но обращение к разговорным интонациям встречается тоже. Выразительные народные выражения красиво вплетаются в поэтическую структуру строф. Народ, торгующий обычной водой, включается в разговор про живую воду:
А названья – это для убогих.
В общем, парень, шибко, не дури.
Ты не хуже и не лучше многих. …
Детство Евгения Сергеевича прошло в российской глубинке, поэтому деревенские пейзажи часто по-хозяйски распростёрты в стихах. Вслушайтесь, как естественно и органично звучит строфа в стихотворении «С детством простившись»:
Высохнут слёзы – айда босиком
в душистые травы по пояс,
где потчуют хлебом с парным молоком. …
Я всё бы отдал за такое.
Слова «айда», «потчуют», «парное молоко» словно возвратили в детство и создали колоритную выразительность. Ночное, ночи у костра – возможно ли это без гитары, без скачек? Роскошными метафорами созданы поэтические картины:
Расскажи, как в чистом поле кони
шёлковые гривы теребят,
как в туман, в неистовой истоме,
вспыхнувшей кометою летят. …
На бегу опять устанут кони,
не гони, веди на водопой.
Что-то будет завтра, а сегодня
о любви вполголоса пропой.
Петь о любви «хорошо у костра», хватило бы только «тепла голосам для задушевных слов».
Пусть в жизни добро побеждает зло,
лишь бы хватило сил
не уронить никогда, ни за что
честь родовых могил. («В тёмную ночь хорошо у костра»).
В любом возрасте важно помнить и любить родные места, родину, «родовые могилы». На пять частей делится стихотворение «Возрастные этюды»: «Детство», «Юность», «Зрелый возраст», «Преклонный возраст». Каждый возраст незабываем, содержит свою прелесть: «узоры босоногих пяток, убегающих в лето с рассвета» – звонкое лето. «Девичьи косы с запахом сирени», «хмельная истома», «тропинки, протоптанные к дому» любимой. К зрелому возрасту пройден «тернистый путь побед и поражений», который «вмещает время от детей до внуков». Преклонный возраст – «грусть у пепла отгоревшей страсти», когда приходится тайком поправлять «костёр и пестовать чужое счастье». Но как же красива мудрость, какую радость дарит заключительная часть стихотворения:
Собрав морщины в узел для раздумий,
промолвил дед с улыбкой просветлённой:
– Простые будни хороши для мумий,
а я же в бабку до сих пор влюблённый!
Стихи - посвящения – яркий пример чётко уловить основное в характере любимой жены, либо друга, покоряющего вершины, или подруги, влюблённой в Азовское море. Всем Евгений хочет подарить облака, где «синеют васильки», «разбить цветники» пусть люди слышат «птах, звонко поющих от счастья».
Жизнь должна быть радостной у человека, и след хочется проложить ровный и светлый, идти дорогой к храму:
И вчера колокола
я расслышал на заре,
стали явью купола
с белым храмом на горе.
Шаг – и выше купола,
шаг – и ближе Белый Храм.
Ох, крутая ж та гора,
да такую выбрал сам.
Раздел «Я Русь как девушку люблю» завешает рассказ «Мишачок» и стихотворение, посвящённое светлой памяти ветерана Великой Отечественной войны Михаилу Захаровичу. Это человек из «великих рядовых», человек с высокой душой и добрым сердцем.
Ныне золотом прописан в гранит,
самый добрый, с добрым сердцем чудак,
завещавший жить, как сердце велит
и добро, когда оно просто так.
При жизни дядя Миша начал строить плотину, чтобы сберечь весеннюю воду, чтобы был пруд. Автор надеется, что это и есть пруд Мишачка, что имя это народ запомнит во имя воина-ветерана.
«Грани» – седьмая часть книги. Россия второй половины шестнадцатого века, РАСКОЛотое ЭХО. Никон, Аввакум. Время, прозванное в народе окаянным, когда и в вере надо было делать выбор.
Евгений Сергеевич Матвеев рассказал о выборе Феодосии Прокопьевны Морозовой, о её судьбе…
«Христос в пустыне» – завершающая часть книги «Рябинины именины». И вновь речь идёт о выборе, о высоком выборе:
Во имя всех святых – скорей, скорей!
Тернист сей путь, но жребий брошен:
Иду принять страданье за Людей!
Мир прост
и так непостижимо сложен!
Свидетельство о публикации №115102800455
Умеем беречь и ценить тишину,
Но от неё тоже быстро устаёшь.
С поклоном Алекс.
Александр Рогачев 30.10.2017 13:36 Заявить о нарушении
Нина Плаксина 30.10.2017 20:21 Заявить о нарушении