Маяковский заключен в комнату

               


Париж. Гостиничный номер.   Маяковский ходит по комнате. Вот сейчас он говорил с Лилей и лишний раз убедился – она, как женщина, больше не волнует его...
  А когда-то  он рвался к ней! звал! кричал! Ревел как подстреленный медведь.
     Это было в 1923году, когда они по взаимной договоренности расстались на два месяца. Он звонил ей из комнатки на Лубянке, которая превратилась для него в тюрьму, так как он не мог из нее никуда выходить.
      – Лилик, это я. Ты по-прежнему не хочешь видеть меня? Не знаю, выдержу ли. Если буду совсем тряпка – вытрите мною пыль с вашей лестницы...
     – Володя, перестань! Я написала, что люблю тебя и предложила отметить окончание нашей разлуки поездкой в Питер. Чего же еще? Ты должен радоваться. 
     – Если ты любишь, то почему мы не едем сегодня? завтра? а едем через три недели? –  спрашивал Маяковский. –   Пойми, детик! Это для меня важно.            
     – Ну, все! До встречи. Не пей и не играй в карты.
     Лиля Юрьевна резко обрывает разговор, бросает трубку, а Маяковский продолжает говорить, не слыша гудков:
      – Я никогда не смогу быть создателем отношений, если я по мановению твоего пальчика сажусь дома реветь два месяца, а по мановению другого срываюсь и мчусь к тебе. Любовь это творение двух. Для меня она исчерпывает все. Любовь – это сердце всего! Если оно прекратит работу, все остальное отмирает, делается лишним, ненужным. Без тебя я прекращаюсь, я мертв. Значит ли это, что я могу быть всякий, только чтоб цепляться за тебя? Нет! Нет, нет и нет!

                П р о д о л ж е н и е  з а в т р а