Медведь
Отвернуться. Голова - китайский болванчик. Говорит все эти слова чудовищный голос, голос устрашающий до смешного. Закрыть глаза! Казеиновые волокна, красные и синие волокна сосудами заполоняют всю видимость, попавшую в черноту. Не желаешь видеть?
Смотри - он светом дышит. У него отобрали бант. Он видел все твои грехи. Стук вздрогнул - раз...два. Раз...два... два. Рвз..два.
Сердце. Руки немеют, челюсть впечатана в подушку. Голод даёт о себе знать.
А сколько время, не подскажешь? Не подскажешь.
Ночь - стержнем цилиндрическим иссиня-чёрным в геометрии оглушающей тишины не закончится, не испишется. Нет в бытие белого дня, на котором можно писать ей. Нет.
Отобрали бант... оторвали бант... оторвали. Вырвали.
Болит левая рука, трубит весёлая музыка, прыгают нотки с рожками, кто-то неистово по-собачьи грызёт жёлтую резину, и режет в белки печёнку духовник, которого, кстати, не было и не будет - я сказал - по дружбе моей с Дьяволом! Впустую чай на ползаварки с кем пил я нынче? Мишка, мишка, где твои глаза?
А?
Я - на спине и голос мой - профилактика с экрана, мышка, в турецкий всё в марш. Наждак осенний багровый в дюшес. Вот и кровь из пореза, и голода нету. И тихо. И белые потолки. И снятся царице в дыму васильки. И от живота не видно кроссовок. И прочая хрень.
Отобрали бант. Отобрали. Нет мишки, хоть знаю, что рядом - полулежит неудобно и смотрит. Куда ни пойдёшь - всюду смотрит. Джоконда. Каналья.
Прости, мой хороший. Ну дай обниму. Лазурь перекрыла ночь. Где мой мишка? Где смерть моя? Помнишь?
Как бант оторвали? Как мир оборвали?
Наш он.
Свидетельство о публикации №115102711535