Предательство

Когда диск солнечный налился алой кровью.
Мне слышались стенанья погребальной песни.
Они пронзали, словно тонкое лезвие ножа.
Те звуки слышал я один. Испарина над бровью…
Удар. Еще удар. Казалось, сердце треснет:
К костру силком ведут тебя за волосы держа.

Толпа, беснуясь, отступает пред тобой.
Знакомые всё лица ухмылками обрамлены.
Люди… они убеждены, что зло искореняют,
Это моя заслуга. Моё лицо искажено виной.
А на твоём — лишь страх и горечь мне видны.
Они, тобой повелевая, веки дымом заслоняют.

Тонкие запястья навек веревкой стиснуты,
А стопы навсегда зарыты в сухой хворост.
Удар. Еще удар. Мне давит грудь, нет сил…
Искра! И в пламени глотаешь горький дым ты.
Языки огня кожу покрывают стрелами корост…
И вопль раздирающий, что я как яд вкусил.

С усилием глаза открыл, но ты молчишь!
Стиснув зубы, глядишь сквозь дыма пелену…
А крик?! Его один я слышу. То крик души.
Толпа теперь стоит, не нарушая тишь,
Завороженная стойкости твоей, в твоем плену.
Тебя нет, сестра. Ушла, меня ты сокрушив.

Твоя ведь кровь чиста, ты ведьмой родилась,
Но ею не была, использовала дар ты лишь во благо.
А мне искусству темному пришлось учиться.
Я встал превыше всех, мне интересна власть.
Сестра, мне службу сослужила лишь твоя отвага.
Я отнял то, чего отнять нельзя… Я извиниться…

А в прочем, поздно. Я не отступлюсь, Инэй.
Крик, до сих пор звенящий в голове, покоя не дает!
Ты участь самой страшной смерти приняла, сестра.
Огонь не страшен — предательство всего страшней.
Предать же свою кровь еще ужасней в свой черед.
Я поздно понял это, стоя у погребального костра…