Демоны, в отличие от ангелов

Демоны, в отличие от ангелов склонны к поэтическому творчеству -
Истинному демону всегда мучительно хочется
(А мучиться демон ни в коем случае не любит и не желает -
Он же не мученик, право!) - окружив себя зеркалами
Собственных глаз - летучими мышами, разлетевшимися
И багровеющих на ветвях горящими черешнями,
Углями из сердца преисподней - подожжёнными и пылкими -
И собственными белыми, как мрамор надгробный, маскарадными ликами -
Обернув свою суть, скелетно пляшущую дымными плащами -
Создавать из иномирного марева строки, которые он посвящает
Самому себе - воплощаясь в них - и гарцует он
По белоснежности листов, как по старым улицам
Города средневекового - снегом занесённого, объятого
Дымом из труб - который вьётся призраками-акробатами-
Над домами, в которых жизни людские сучатся,
Как нити в мозолистых руках - а демон дьявольски счастлив,
Бродя по крышам и по вороньим гнёздам, распахнутым
Навстречу глазам его - тени восстают из праха,
Вампиры, в которых люди когда-то верили -
И запирали на ночь окна и двери,
Крестами чесночными горла и изголовья увешивая -
Эти дети темноты и волков, алоглазые грешники
По клавишам дощатых тротуаров спускаются откуда-то -
Из кладбищенских парков, где сплетаются их кудри
Тщательно расчёсанные лунными гребнями - со статуями -
Ангелов, конечно - одетыми в каменные латы -
И по лицам их скользит ледяной позёмкой безразличие,
А гробы открываются - точно чёрные крылья птичьи
Вздымаются в неба раскрытые глаза синеющие,
И вампиры - как и демоны - дети потерянного времени -
Того, что высыпалось ртутью из часов песочных -
И прожгло, и отравило ртутными парами города и ночи -
И обожгло глазами приходящих из преисподней запредельной
Тех, что в черноту зеркал оконных пристально глядели -
И призывы иного в их нервы незаметно вплетались
Ленточной судорогой - и серебряной сталью
Гладили когти память, затухавшую пуховкой -
На белое горло ложился белокурый локон
И оборачивался шелестящий голубино шёлк - гарротой -
И пыльные витрины небытия кого-то
Принимали - и сжимали губами стеклянистыми -
И по плечам сползали, чернея, мониста -
К декольте знатных дам и к распоротым шнуровкам служанок -
И всем им, белокожим посмертно, так шёл этот алый
Цвет - точно в годы гильотин - на шее бархотка -
И лорды и месье воскресали с улыбками из мёртвых -
А демоны души отводили за руку астральную
В иные, не начертанные на официальных картах страны -
Каждому своё - каждому свой путь до адского замка -
Для демонов и для вампиров, для лилий и маков -
Для белизны фарфоровой, для глаз зеркальных -
Пути змеятся, играют - но одно в финале
Фиолетово-чёрное инферно поджидает терпеливо -
И лунные львы вылизывают чёрные гривы
Демонов - и когти кладут на вампирские манишки -
И выступают лица из синкопических ниш, и
Воплощаются в новых пришельцах - и вновь приведённых -
Душах - должен же кто-то прислуживать тронам
Адских владык, восседающих на них в часы досуга -
Демоны подходят к зеркалам - и смотрят друг на друга -
Узнавая каждый в другом свою неповторимость -
И потом скользят по зеркальному лезвию - мимо -
Снова в мир человеческий - снова на площади разъятые
Под ночным куполом цирка - и тени акробатами
Крутятся в трубных трубках, которые курят
Дома - какие-то из них - лишь архитектура,
А есть такие, которые - не мертвы, а дремлют,
И в таком доме обычно проживает демон -
На верхнем этаже - или, наоборот, в полуподвале -
Он заботится о том, чтобы соседи не узнали,
Кто он такой - впрочем, обмануть несложно
Соседей людских - в чёрных очках и чёрной коже,
Как когда-то - в камзоле и кольцах, сияющих солнцами -
Демон сбегает по лестнице - демон смеётся -
Юноша в готическом костюме - или цыган он -
С лицом, припудренным или смуглым - он кажется странным -
Иногда на него странно смотрят собаки и дети -
А полоумные старухи, шамкая, крестятся -
Но это мелочи - как серебряная мелочь в кармане,
Которая звенит - он выходит на улицу и манит
Кого-то за собой - и кто-то идёт, как обычно -
Столько долгих веков - и такие разные обличия-
Столько шёлковых шарфов, муслином лижущих шею
И итонских галстуков - но смертные не стали умнее -
И всё так же щелчку его пальцев охотно подчиняются -
И кормят его инкарнацию потаёнными снами -
И во сне входят под своды замка демонического - или квартиры -
Горят глаза электричеством - демоны, в отличие от старомодных вампиров,
Следят и следуют новшествам людского мира
И лазерные диски крутят на пальцах металлических
Их демонические лазерноглазые величества -
И рассыпают атомы собственной сущности
На кладбищах вампирских - демонам они наскучили -
Демоны порой выбирают иное, не столь традиционное -
И отдают предпочтение року перед канцонами -
Хотя и вспоминают ностальгически вслед за вампирскими
Собратьями - замшелые дворцы и башни монастырские -
И бесконечность полей, уходящих в горизонты -
Мир, где живые легко воскрешали мёртвых -
И наоборот - некроманты свой хлеб не ели даром
И насылали на людей страхи и кошмары,
А вампиры порождали множество себе подобных,
И демоны всё это поощряли всячески, чтобы
То ли этот мир завоевать, то ли поиграть с ним -
Я тогда то носил пышное сиреневое платье -
Кринолин колыхался и уносил облаком -
То являлся к девам и юношам в истинном облике -
Андрогина в белой холодной плоти, затянутой
В камзольные ножны - и изгибался стан мой
Лилий на их грядущих - неизбежно - могилах -
Я их не любил - не умел - а меня любили -
И приносили мне цветы своих сердец доверчиво
Для гербария - сыны и дочери рода человеческого -
И я складывал их одно за другим между страницами -
И обещал им как-нибудь позже присниться -
В смертном сне - вот это обещание исполнил я -
Я приходил по их жизни голубой полночью -
Признаюсь, что любил такие театральные эффекты -
Луна горчила на губах отравленной конфетой -
И я их забирал - младенцев из согретых колыбелей -
И руки их вились вокруг моей холодности белой,
И сердца их прорывались мне в ладони - такие неуместные -
И они заламывали руки драматическими жестами -
Хотели быть со мной - но зачем мне такой штат прислуги?
Я аристократ - но даже в высшем демоническом круге,
Даже в самом пышном дворе столько душ не надо -
И я распределял их по другим кругам ада -
Скучно и докучливо, признаюсь в этом -
Я ведь уже тогда воображал себя поэтом -
И черпал вдохновения в вазочках их глаз влюблённых -
И в сердцах, лежавших на доверчивых ладонях -
Как спелые плоды, опавшие с ветвей в мои озёра -
Я был поэтом, я был безжалостным позёром -
И ничего не изменилось за прошедшее время -
Я был таким и остался, потому что я демон -
Из самых безумных и непокорных, кстати -
Поэтому я и носил - то цыганское платье -
И танцевал на площадях, костров избегая,
То щеголял в лондонских гостиных сапогами,
Которые надеть не решился ни один денди -
То превращался в истинную строгую леди -
Чтобы потом выйти в рубашке изодранной
На улицы то ли средневекового бюргерского города,
То ли мегаполиса начала века двадцать первого -
Иногда я путаю века - и путаю вены
На шеях - и путаю жизни - вампирские, людские,
Демонические - иногда я забываю, что за имя
Ношу в этом образе - а зеркала не спешат мне ответить -
А я ведь исправно кормлю их отражённой смертью,
Проливаю кровавые коктейли в их голодные жерла -
Зеркала - вечные лжецы, я им никогда не верил -
Хотя иногда они и отражали насколько же
Я безупречен - по моим волосам и коже
Проводя когтями хрустящими и хрустальными -
Но иногда они подстерегали меня в спальнях,
Где я обольщал и охотился - и дразнили
Меня из-за штор, и моих чёрных лилий
Кудри затягивали в глубь своих губ и зрачковых
Жерл - и я их бил, демонической кровью
Кормил их ложь, резал пальцев излучины -
Демоны не могут быть святыми или мучениками -
Демоны обязаны хранить в любом зеркальном реверансе
Ледяную пустоту изваянной навеки маски -
Кукольный мастер нас всех изготовлял когда-то -
И оживлял чёрным пламенем из ада -
Тем пламенем, которое не сотворено никем и
Оживляет даже витринные пустые манекены -
И мы им делились с вампирами - превращая мёртвых
В наши подобия - мы и сейчас по моргам
Иногда гуляем с этой благородной целью -
И я тоже - но этой ночью не пойду я -
Ни в будуар, ни в морг - остаюсь в аду я
И буду пересчитывать тщательно улов свой -
А потом выйду на какие-то улицы снова -
На средневековую площадь с её кострищами,
Где меня шакал инквизитор всё ещё ищет -
На улицы города, захлебнувшегося в плавленом неоне,
И всюду люди мне будут протягивать ладони -
И всюду гонит меня в новую ночь какой-то дьявол -
Вернее, не какой-то - я сам - которого не звали -
А он пришёл - вот так, мои дорогие -
Я всё-таки помню своё настоящее имя -
Я знаю и помню про себя самое главное -
Такими бывают только настоящие дьяволы.