В дырявой, выжженной ладони ночь протягивает

В дырявой, выжженной ладони ночь протягивает
Страшных сказок колокола треснувшие
И кто-то проходит по губам кровавым
Собственным - как по змеиным лестницам -
Шевелящимся, багровой кожей мерцающим
В фонарных морганиях - трещит асфальтовая память,
Ночь любуется через лорнетные расколы сердцами,
И поезда распинаются копотным паром -
Кто-то сходит в земельные пустоты глаз угольных,
Кто-то открывает склепов склеры и ночники зажигает -
Леди в чёрных платьях, окружённые механическими слугами,
Посыпают лица чужими слезами и снегами
И пуховкой проводят по извивам -
Чёрных бабочек из глаз выпуская -
Механические слуги стоят криво,
Качаясь и скребя пустоту железными руками -
Господа в цилиндрических подобиях
Байронических головных уборов
Покидают пределы конусовидных гробов
И выходят из станций мёртвого ночного метро, чтобы
Размять алые перчатки истомлённых голодом губ
На белых лунах лиц незакатных в ледяном порошке столетий -
Чертит ветер кровавые руны на снегу -
И ногти их тростей следом чертят
Иные знаки - которые прочитать
Может только некто в чёрной часовне
На краю городского кладбища -
И из цветения рта
Вылетают в лунную пустыню вздохами совы -
И чёрные леди, придирчиво свой облик оценив,
Бросают шали механическим слугам в лица -
И выходят на городские аллеи -
Чтобы цветами, смоченными в крови,
Украсить свои ванные купели  - и возродиться
В белых колоколах, омываясь вином
Жизни чужой - отражая в зрачках своих смех свой -
И в чёрной часовне за городской стеной
Кто-то начинает мессу,
Разжигая чёрные свечи их немигающих глаз,
Горящие по залам метро - бесконечного и затопленного
Крысами времени, непрожитого кем-то - города
Тянутся к ночному небу шпилями-воплями,
Стучатся в тучи - зонтики чёрных орхидей
Кокетливо крутятся в вальсе улыбок, увлажнённых
Бархатной влагой, истекающей из кукольных людей,
Падающих спичками сожжёнными в коробочные лона -
Поезда в метро не ходят, и молчит тоннельная круговерть
Под небом и землёй, одинаково исчерченными
Ранами и судьбами - леди в венозную смерть
Роняют улыбок жемчуг - и тают плечи их
Белым сахаром - в чёрном кофе ночном -
И господа закрывают гробов кабинеты -
И уносит каких-то кукол улыбки чёлн
Чёрный - по тоннелям метро в сторону Леты -
По иссохшему тоннелю кто-то беспомощно гребёт,
Теряя имя и лицо в подступающем несуществовании -
И улыбается бесконечно лакированный рот
Сбрасывая в ночь кольца и витки кровавые -
И куклы падают в сухую воду ничто -
Поезда пусты, и машиниста нет на месте -
А некто на краю кладбища в часовне ждёт
Чёрных детей луны на чёрную мессу.