Погребённую во сне телесность

Погребённую во сне телесность
Вылизывает по-кошачьи месяц,
И глаза повёрнуты вовнутрь,
пульсируя зрачками-минутами -
И глаза видят сон необъятный -
По ресницам снуют акробатами
Мартышки в шерсти малиновой -
И превращаются в арлекинов
С обезьяньими сморщенными лицами -
И каждый кривляется и злится,
Стучась в роговицы-окна,
И каждый фиолетовым током
Бьёт в сон, построенный из кубиков -
И слеплены горячечные губы
На лице, сном запечатанном -
И зрачки что-то кричат, но
Под веками их не услышать -
И снуют по комнате мыши,
Ищут принца Щелкунчика -
Пальцы на одеяле скручены,
Вырезаны из ночной бумаги
И смочены синим ядом -
От этого ногти отрастают
И становятся чёрными крестами
На белой простыне измятой -
А обезьяны и акробаты
И арлекины
В пламя камина
Прыгают и прыгают -
И ни одного мига
Покоя в этом сне не предвидится -
Открывается где-то гостиница
Для таких вот бессонных лунатиков -
И хозяйка в глухом чёрном платье
И маске венецианской
Раскрашивает белой краской
Лица новых постояльцев -
И клацают её пальцы
По барной заплёванной стойке -
И веки считывают строки
С ресниц, развешанных на окнах -
И лунатик стоит одиноко
На крыше гостиницы - и смотрит
Закрытыми глазами - в море
Неба, чёрными волнами
Бьющее в лунный камень -
И делает куда-то шаг -
И поднимается душа
Воздушным шаром
Фиолетовым
В распоротое лунное где-то -
В облачном удушье -
Туда, где другие души
В лунатической гостинице
Живые картины
Изображают в оконных переплётах
И ждут кого-то,
Выглядывая из зрачков пустых -
Ветер  стих, и шар летит -
Как снег, только снизу вверх -
И лунный свет
Его прокалывает
Белоснежным жалом.