Осталось нас - по пальцам перечесть...

Осталось нас - по пальцам перечесть...
Отяжелели головы и ноги,
Но сберегли достоинство и честь,
Хотя и были тряскими дороги.

Считай прошли через кромешный ад,
Через огонь, свинцовые метели.
Москва, Орёл, Воронеж, Сталинград,
И тыщи вёрст ещё до главной цели.

Вновь наплывают будто бы из тьмы
Окопные болезни, межсезонья,
Дожди и грязь и холода зимы
И то, чем нас пытала преисподня.

Сказать всю правду только без прикрас
Давно пора - полвека пролетело,
Как землю рвал зарвавшийся фугас
И как он дух вытряхивал из тела.

Военный ужас входит в наши сны
И в них мы снова очень моложавы.
Гремит железом ярый бог войны,
Гремит на бранном рубеже Державы.

Состарились. А время, как таран,
Нас вышибает каждый день из строя,
Но жив девиз последних магикан,
Он воинской присягой осиян:
"стой до конца, солдат, на поле боя."

И последнее, о чём я хочу сказать.
   Больше 50 лет прошло с тех пор, как произошли события, о которых я вспомнил.
Они всегда волновали и теперь волнуют меня своим неотступным вопросом.
Случайно ли всё то, что со мной случилось?Виновата ли в этом моя природа?
Или это - судьба, обманутая обстоятельствами. Но обстоятельства создают люди...
   На войне я был простым рядовым солдатом, пулемётчиком пулемётной роты.
Единственной моей привилегией было: всю войну всегда быть на переднем крае. Об
этом я не тужил. Ведь передний край всегда был окутан ореолом таинственности.
И в то же время самой грубейшей и жестокой реальности.
   Но я был не один. Меня окружали нормальные люди. Мне было 19 лет и любое море казалось по колено. И, хотя войну я видел при самом низком горизонте - с высоты
"кочки" зрения, она заставляла думать не меньше, чем генерала.
   Огненный вал, обрушившийся на нас и последовавший затем плен, заставили задуматься о многом. Уж так ли хорошо наши генералы знали тактику и стратегию.
Уж так ли безупречны были их замыслы? Почему солдаты попадали в плен? Так и не
дождавшись приказа на отход, когда он являлся единственной возможностью сохранить
"живую силу" армии. На ум приходил Кутузов, сожжённая Москва, но сохранившая боевой потенциал Армия.
   Думая о тех днях, сорока днях плена, не могу не сказать о матери. Это она -
мать, вела меня дорогами войны. Я представлял её, хрупкую женщину с доброй и уязвимой душой. Даже мысленно я не имел права покинуть её. Уже в этом по отношению
к ней было бы совершено предательство.
   Мать и только мать олицетворяли собой образ малой родины. И он был святыней, которую я нёс постоянно в себе, как икону.
   О том, как позже, спустя десятилетия, отыгралось на мне то время, я говорить
не буду, потому как эта тема на прямую связана с областью, рассматривающую права человека, а это уже другая область. А как эти права у нас защищались и защищаются - всем известно.
                18. 01.1995год. 19. 11. 2001 года