Стынет лист за окном...

* * *


Я влюблён навсегда в мимолётных непойманных женщин.
Долгим летом мой сон дуновеньем их крыльев омыт.
И за это декабрь мне без доброго слова обещан -
и усталость, и стыд.

Я зову их по имени, даже из памяти выгнав.
Где ты, милая Гретхен орловских прогретых полян?
Кипарисовый мыс, лукоморья таврийского выгиб
русской речкою пьян.

Вот и мой косогор захмелел васильковою речью -
лето с летом рифмуя, опять прорастает зерно.
Жаль, что ты не сестра моему золотому увечью,
но звони всё равно!

От тебя ли взберусь на отвесные скальные камни,
к виноградным холмам убежишь ли ручьём от меня,
но до самой зимы твоей радужки синь отдана мне,
и звоню, не виня...

И в осеннем Крыму, и в разломах-щербинах фортеций
не забыть о тебе, ненадёжная нежная плоть!
Стынет лист за окном. У щеки бы твоей отогреться...
Прилетела синица - предзимней иглою колоть.





*  *  *



Рыжие лилии в зное цветут.
Срежешь - в стекле только день проживут.
Масти лилейной, юна и нежна,
ты для поспешного счастья вольна,

дар свой нежданный неся налегке -
дюжину чёрных смородин в руке:
благо, на Пушке, у входа в метро,
спелостью пахнет селянки ведро.

Знаю, данайцев губительный пас
брезжит в губах твоих, в ягодах глаз.
Дева Даная, из марева сна
веешь греховною правдой вина.

Диво язычества, влажный соблазн,
жар заклинания: "Раз, ещё раз..." -
День уплывёт золотистым дождём
мифа и ярко-смородинным ртом.

Рыжая радость, Лилит и суккуб,
выдохнешь номер мобильника с губ.
Выпьешь скорлупку эспрессо "Нестле"
и в зазеркальном исчезнешь стекле...