Иногда рождаются в этом мире девочки и мальчики

Иногда рождаются в этом мире девочки и мальчики -
Нет, не девочки и мальчики - и даже вообще не дети -
Что для другого мира изначально предназначены -
И несут на своих кукольно-незримых очертаниях флёр смерти -
Не своей - а тех самых кукол, которых когда-то - в детстве - вечном -
В зеркалах запирали и связывали чёрными лентами взглядов -
И проходят перпендикулярно куклам с лицами детей человечьих
Другие куклы - с человеческими масками - дети ада -
Или ад - всего лишь слово, конфетно-соблазнительное,
Зазывающее в цирк, где карусельное брожение -
И лопочут ладонями многоглазые слепые зрители,
И осыпают демоны на арену песок непрожитого времени -
И выпускают кукольные хороводы из карманов и лорнетов, треснувших и расколотых -
Зеркала перестарались -
И дети-демоны проходят земную школу,
Не имея понятия о том, что будет в финале -
Но это и не важно - сердца прошиты нитями вен чужих,
И здания многовековые небо подбирают горбато -
И сминаются под пляской демонических алых туфель этажи их -
И проходят по лестницам тени теней туда и обратно -
Вырезая лица ниспадающих в пыль ступеней иллюзорных
Обликов, тех, кто - то ли жил, то ли не родился -
И зашивают распоротые веки горизонта
Перепачканные сажей антрацитовые долгие ресницы -
По которым - в черноту - по перекошенным ртами дорогам -
По шёлку тишины, по бархату кошачьего коварства -
Проходят дети, родившиеся не для истинного бога
И переписавшие в бальные блокноты вальсы инкарнаций
На этой земле - в танцевальном зале душно-дымном -
Где бьются о лбы люстры рыжими летучими мышами,
И кровавыми глазами смотрят окна то ли ада, то ли лимба
Чьи-то тайны и излучины души беззвучно разглашая -
Череда времён - колье на шее у маркизы -
Веера врезаются шипами в горл излучины -
И нанизывают кольцами на пальцы дети смерти - чьи-то жизни -
Улыбаясь карнавалом масок в лица обессиленных, измученных -
На постелях, потом выстланных, как травами - в купелях и могилах -
Дети смерти вынимают из телесности души незримый камень -
И кладут его на дно своих комодов в старомодном стиле -
И ласкают, точно кошек перламутровых, кошачьими руками -
Грёзы перьями над шляпами и пудрятся, и слизывают веки
С тех портретов, на которых лица смертных растворяются - и канут
И, как тень от чьей-то тени, проступают век от века
Лица тех, кто вызывающе бессмертны и лазорево прекрасны -
И морочится печаль на зеркалах, которых скрыли за вуалью
В темноте прошедшей ночи, те, кто снова из-за времени изгиба
Появляется - и кто проводит смертных адским садом инферналий -
До калитки, окантованной шипами - то ли ада, то ли лимба -
И проходят времена - а время бьётся птицей, пойманной в капкане
Тел изысканно-изломанных на сцене этих кукольных театров -
Есть такие, для кого рассвет уже на этом свете не настанет -
Есть и те, кто не придёт из чёрной пропасти зеркал своих обратно -
И цилиндры, и манжеты оплетают лабиринтами слова их,
Что, как шелест или шорох проникают в сердце смертных, отравляя -
И скользят по джунглям вен и капилляров антрацитовыми львами,
Окуная пасти в сумраки болотные, и в облаке кровавом
Раздирая лабиринты нервов, выжженных и вырванных пучками -
Это смертные распались на давно не согласованные части -
И фарфоровая кукла их ласкает бархатистыми руками
Имитируя на сцене человеческие мелочные страсти -
И по зеву площадей, и по распоротым клыками улиц судьбам
Куклы-демоны ведут людей за нити - перевязаны их лица -
Чтобы были им покорны и безропотны беспомощные люди,
Чтобы белая овечка ненароком не сумела заблудиться -
Чёрным посохом и тростью подгоняя это кукольное стадо -
Чьи завязаны глаза, а рты простёганы и клеем запечатаны -
Пастухи в узорных фраках приближаются ко входу в замок ада
И обмахивают лица белоснежные - такими же перчатками -
И на площади у замка - место казни - крылья ангельские сложены,
И на каждом пятна крови - отрезали их заржавленные скальпели -
Белым ангелам оставили разрезы на их душах и на коже -
 И отправили играть в каком-то новом человеческом миракле -
А кого-то и казнили - среди ангелов ведь есть рецидивисты,
Что готовы сжечь наш город демонический - сие недопустимо -
И напыщенно гордятся, полагая себя избранными, чистыми
И твердят, как попугаи, бога - якобы единственного - имя -
Этих ангелов, увы, пришлось когда-то изловить - и наказать их -
Напоить их алой жаждой, превратить их в воплощения иного -
Уложить в гробы под чёрным, перевёрнутым и сломанным распятьем -
И раскрасить белолицую невинность человеческою кровью -
И проклясть их, и распять их на ветвях в лесу, изодранном ветрами -
И сдирать слой за слоем с их белых лиц медоточивые гримасы -
И на каждое их хрипло-иступлённое отчаянное «амен»
Стая демонов вороньих принималась издевательски смеяться -
И смыкались веера в руках изогнутых точёными когтями -
И ресницы трепетали веерами над озёрами глазными -
Если выпьют алой крови - то, наверное, воскреснут и восстанут
Эти ангелы - а если не желают - дьявол с ними -
Впрочем, дьяволу до этих демонических проказ немного дела -
Он царит на чёрной башне, у него пентхауз в замке инферналий -
И вассалы демонические сами разберутся с богом белым -
Если надо, то убьют людей и ангелов, как прежде убивали -
В древнем Риме, на арене, где ступали по пескам когортой львиной -
Или в тёмные века, сжигая патеров с безумными глазами -
А потом они встречались на балах и перепудреных гостиных -
И их смертные игрушки так ни разу в маскарадах не узнали -
Обмануть наивных смертных - это просто - даже дети их умнее -
Иногда младенцы видят тень в змеином колыхании гардины -
А когда проходит время - то глупеют - и единственно умеют
По канонам запылённым подчиняться слепо богу триединому -
Катехизисы читают - и серьёзно повторяют его строки -
В затенённых кабинетах увядают между окон плесневелых -
А потом приходят демоны - жестоки, холодны и чернооки -
И впиваются небрежно в их распяленные души или вены -
И по прихоти зеркальной собирают их стада - и увлекают
За собой по анфиладам, где гремит орган и шепчутся мазурки,
И их лица шелестят улыбок алыми скользящими шелками,
И как скальпели, скользят по ранам тел их беломраморные руки -
И уста их расцветают - целым полем маков алых или чёрных -
И глаза клубятся дымом фиолетового сладкого кальяна -
И из сердца вылетает на ладони чёрной тенью адский ворон -
Приглашая, завлекая кукол смертных в лучезарные туманы -
За границей - за глазами  рек подземных, помутнённых катарактой -
А у Леты глаукома, и черны её слепые завихренья -
И проходят куклы-тени - как давно уже - по клавишам театра -
Проходили вглубь Аида их далёких позабытых предков тени -
И по серым рукавам, по серым лицам, серым рекам ослеплённым
Лодки демонов скользят - всепроникающими чёрными глазами -
И роняют алый хохот лепестками в рыбью глотку Ахерона,
Потому что эти демоны всё видят, и всё могут, и всё знали -
И завязанными  ртами куклы-люди что-то тщатся объяснить им,
И в затянутых глазах их слёзы копятся и веки прожигают -
Только в кукольном театре мира этого мы, демоны - все зрители -
А для зрителя отброшенная кукла уже больше не живая -
И сидят они на кромке пустоты, и дело близится к исходу -
И все тени перевязаны и сшиты, все заполнены реестры -
И на алом горизонте раскрывается зубастой пастью город,
Где сыграют куклы-люди в наших собственных мистериях и пьесах -
Вот и сцена - и выходят козлоногие служители с поклоном -
И рассаживают зрителей, а те на сцену смотрят неотрывно -
И все ангелы в гробах своих колотятся об огненное лоно
И выкрикивают в ночь единобожия единственное имя -
Только это всё бессмысленно - и демоны лорнеты поднимают -
И по трещинам ползут их отражения, изъятые веками -
И все кубки с алым пламенем и кровью уже выпиты до дна и
Прозвучали все торжественные «Аве!» и кощунственные «Амен!» -
И все куклы снова выжаты и брошены в коробки до рассвета -
Или, может, на столетия - ведь демоны ребячески капризны -
Соберут - или отбросят - предпочтя курить иную сигарету -
Дети смерти - этих кукол обезглавленные кукольные жизни -
И по серым тротуарам, по предутреннему сумраку, что смочен
То ли огненной росой, а то ли прахом, унесённых безвозвратно,
Дети-демоны пройдут в плащах и крыльях, что пошиты чёрной ночью -
Уведут детей Адама в чёрный край, окутают их тени в чёрный бархат -
Дети смерти, что бессмертны в хороводе воплощений иллюзорных -
Что меняют в зеркалах холодных масок россыпь колкими руками -
Снова в бальном исступлении закружатся безумные танцоры,
Снова пальцы их оденутся в перчаток антрацитовое пламя -
Или белое - как пена - и как ангелов отрезанные крылья -
Что лежат на эшафоте, покрываясь чёрным пеплом преисподней -
Люди-куклы тоже пляшут, люди ангелов и бога позабыли -
И быть может этот танец их последний - навсегда - или сегодня -
И по остову пустыни чёрных глаз, в которых жалости не будет,
По барханам площадей, где чьи-то виселицы в небо распростёрты -
Удаляются нестройными рядами то ли куклы, то ли люди -
Раскрывая на ладонях и на шеях и стигматы, и аорты -
И по мути площадей за ними следуют иные - нити тянут,
Прожигая их следы и с белых пальцев пепла слизывают сахар -
Улыбаясь в окровавленное небо кровавыми устами
И не ведая ни боли, ни сомнений человеческих, ни страха -
Только огненное зарево в груди, что поднимается закатом
Из расплавленных глубин иной, отравленной и проклятой вселенной -
Каждый демон в человека на каком-нибудь балу играл когда-то -
Каждый демон всегда помнил, что внутри он неизменно адский демон -
И по чёрным пустырям его изломанного сердца бродят звери -
В будуарах его глаз удушат смертных, разломают и истопчут -
Куклы-люди верят в бога, куклы-дети больше в демонов не верят -
Только демоны придут за ними снова - очень скоро - этой ночью.