Незнакомка

Подражание Александру Блоку в стиле «вентро»

По вечерам в метро, запруженном
Усталой жаркою толпой,
Я езжу, мыслями загруженный,
Мусоля их с самим собой.

Стою, не чуя окружающих,
Прижатый к двери, как рулон,
Реклам не видя, услаждающих
Зубастой радостью вагон.

Был летний зной, я между мыслями
Постиг: тела обнажены.
В тот день меня опять притиснули
К дверям какие-то штаны.

В метро акустика обманчива,
То ль мозг расплавился совсем,
Но нежный голосок мне вкрадчиво
Шепнул: «Тебя я, дядя, съем!»

Я поглядел: улыбка тонкая
Играла на её губах.
На вид она была девчонкою,
Но взгляд всеведущ как судьба.

И главное: не сдержан мерою —
Стиль африканский уж не нов, —
Животик голой жадной сферою
Высовывался из штанов.

И почему-то показалась мне
Её угроза не пустой.
Мой голос, незнакомо жалостный,
Сказал ей: «Девочка, постой!

Ты кто?» — Она: «Что толку в имени?
Я нынче поняла с утра…
Ты помнишь сказку «Парень Глиняный»?
Быть может, я его сестра!»

«А знаешь, — я ей с облегчением,
Осмыслить радость не успев, —
Я ведь могу помочь с лечением:
Друг детства — психотерапевт!»

Но вновь с улыбкой обольстительной
Она сказала: «Я не вру.
Сначала съела я родителей,
Потом и бабку, и сестру…

Соседи, продавцы и прочие —
Я всех подряд… Сойти с ума!
Я съем полгорода! Короче, я
Не девушка, а Смерть сама!»

Я начал было: «Так бы сразу и…» —
Однако шутка не пошла,
И, подавившись глупой фразою,
Я начал мямлить про дела,

Про то, что много недоделано,
К тому же — каждому свой срок…
Она с сочувствием глядела, но
Сказала: «Твой уже истёк».

И понял я, почуял кожею,
Каким чутьём — не знаю сам:
Событие, столь невозможное,
Сейчас случится — будет «Ам!»

И тут я, не любя фатального
Исхода, из последних сил
Напрягся — и её, нахальную,
Всего на миг опередил.

Так финансист в пылу пожарища,
Угрозу ценностям узрев,
Один, без помощи товарищей,
Выносит полутонный сейф.

Сглотнул. Сперва не понял: где ж она?
Но миновал минутный шок,
И я постиг, что — обезврежена,
Но брючный лопнул ремешок.

Ну, влип! С повадкой вороватою
Гляжу: кто первый закричит?
Моей фигурою пузатою
Меня законно уличит?

Но, духотою одурманенный,
В жаре мотается вагон,
И только, может быть, карманника
Почует с ненавистью он.

Лишь по соседству мальчик маленький,
Сидящий с мамой, говорит:
«Давай уступим: видишь, дяденька
Такой беременный стоит!»

О, боже мой! К врачу? В милицию?
Да дяденька, у вас же бред!
Вообрази, с какими лицами…
Нет. Не пойду. Не надо. Нет.

О, это летнее мучение!
Себе внушая, говорю:
Ведь скоро отпуск! На лечение.
Как раз её переварю.

Себе я говорю: порадуйся,
Что эту ведьму проглотил,
Что, как Сизиф того Танатоса,
На этот раз перехитрил!

Я в животе ношу сокровище,
Ключа к нему, однако, нет.
Теперь я знаю: я чудовище,
Я — людоед.

2007