Он не останется за границей

               
                В комнате Лиля и Ося Брики и чекист Эльбрехт.

     –Маяковский не останется за границей! – не помня себя от ярости, вскрикивает Лиля Юрьевна.
       – Почему вы так уверены? – спрашивает Эльбрехт.
     – Я знаю. Я чувствую это!
     – Чувства в отчет не вставишь.
     – А что вы имели в виду, когда сказали, что надо что-то делать? – спрашивает Осип Максимович, который тоже понемножечку стал приходить в себя.
     – Пока ничего. Пока мне ясно только одно. Не дать Владимиру Владимировичу покинуть страну это в наших с вами общих интересах… А что, это правда, что в 1908 году за революционную деятельность он сидел?
     – Какую деятельность? Был мальчиком на побегушках! – в сердцах швыряет Лиля Юрьевна.
     – А сейчас он беспартийный. Не хочет вступать в партию! А как повлияешь на беспартийного? Вот и приходится изворачиваться, –   рассуждает про себя Эльбрехт, а вслух говорит:
     – Давайте говорить начистоту. Маяковский нам друг. И действовать мы должны по-дружески. Как друзья с заблудившимся другом. В общем, мы хотим, чтобы вы, Лиля Юрьевна, с ним побеседовали. По-родственному, по-домашнему, за чашкой чая, так сказать, прояснили обстановку… Лиля Юрьевна, вы же такая умная. Вы же красавица! Вы же все можете!
      – Не знаю. Володя всегда был скрытным. А в последнее время он стал просто невыносим.
      – Так они еще долго будут тянуть резину, – думает Эльбрехт  и решает на них надавить:
      – Никогда не поверю, чтобы Владимир Владимирович не послушал такую женщину, как вы... Все мы знаем его крылатое выражение «нигде кроме, как в Моссельпроме». А его агитки? – «Без галош элегантнее. Ложь! Вся элегантность от наших галош» или «Лучше сосок не было и нет. Готов сосать до старости лет!» – И тем не менее, вещички из-за границы он возит. Возит, Лиля Юрьевна? Для вас возит. Что вы на это скажите?      
     Эльбрехт внимательно смотрит на Лилю Юрьевну. Лиля Юрьевна выдерживает его взгляд. Однако принимает к сведению угрозу Эльбрехта. Что-то закрутилось, защелкало у нее в голове, и она соглашается:
      – Хорошо, я поговорю с ним. Но только результата я вам не гарантирую.
      – Вот и отлично. А если у вас ничего не получится, тогда уж мы. Главное – надо действовать, действовать и действовать. Договорились? Нельзя допустить, чтобы он стал невозвращенцем. Тем более, сейчас, когда ужесточается наказание для тех, кто вовремя не вернется оттуда.
      – Алексей Максимович Горький много лет живет за границей. Он что, тоже невозвращенец? – как-то само вырывается у Лили Юрьевны.
      –  Лиля! – одергивает ее Осип Максимович.
      – Считайте, что я этого не слышал, – говорит Эльбрехт и отходит к окну.
      – Я хотела сказать, что с Володей такого не случится, – поправляется Лиля Юрьевна.
      – Почему? – резко поворачивается и впивается глазами в нее Эльбрехт.
      – Да потому что все женщины его бросают. Бросит и эта. Это вам Лиля Брик говорит! – заявляет она. –  Да, он скрыл эту связь от меня. Но мы вообще стараемся не замечать романы друг друга.
     Эльбрехт разочарован. Ему нужны доказательства, факты. Поэтому он безразлично цедит сквозь зубы:
      – Интересная у вас получается семья. Впрочем, нас это мало интересует… Но как быть с этим делом?
      – Предоставьте его нам, – предлагает свои услуги Осип Максимович.
      – Вот это ответ. С начальством согласовано. Действуйте! – заключает Эльбрехт, славившийся умением вести дела так, что  сотрудник сам выпрашивал у него задание. – Но учтите – дело срочное.       
      – Справимся, – выпаливает Ося.
      – Тогда я так и доложу моему начальству.
     Эльбрехт уже собирается уходить. Но вдруг останавливается.
       – Лиля Юрьевна, а позвоните-ка сейчас Владимиру Владимировичу. А я послушаю ваш разговор.
      Лиля Юрьевна подходит к телефону и набирает номер.

                П р о д о л ж е н и е  з а в т р а