Очерк о сокурснике. Висмурадовы

Висмурадовы: «Честь имею»
Очерк о сокурснике.

«Человеку - лишь то, в чем он усердствовал» /Коран/

автор статьи Докаев Шалавди Абуезидович

Часть первая. Друг

Мне всегда везло на знакомства и дружбу с людьми чести, порядочности, с людьми со светлой душой.

На моем жизненном пути тропа моя пересеклась с Висмурадовым Джандаром Тимирбиевичем.

Случилось это в начале 70-х годов прошлого столетия в стенах Чечено-Ингушского Государственного Педагогического Института.
Тогда, на первом курсе, в конце левого крыла институтского корпуса, на втором этаже наша группа «Б» филологического факультета национального отделения сдавала свой первый экзамен в качестве студентов - психологию.

Те, кто уже сдал, выходили, и … сразу же их окружала «толпа», которой нужно было пройти этот первый рубеж. Задавали стандартные вопросы: «Какой билет попался? Сколько и какие вопросы были в билете? Строг ли экзаменатор?» и т.д.

Я уже сдал экзамен, стоял у подоконника, слушал, видел атмосферу у входной двери экзаменационной комнаты. Те, кто отвечал на вопросы любопытствующих, относились к задаваемым вопросам одни раздраженно, другие весело, некоторые высокомерно и чванливо, с апломбом, пугая сокурсников. Среди нашей группы были красавицы и красавцы, и самоуверенные, и самодовольные, и самонадеянные, в общем весь набор типов характеров.

Мое внимание привлек один сокурсник, который подходил под «мою мерку».
Он только что вышел из экзаменационной комнаты. Парень высокого роста с родимым пятном у подбородка, которое «сползало» с подбородка к шее. И на голове - такое же пятно, отдавая своей белизной, «уходило» к макушке.

Отвечал он на вопросы немногословно, кратко, чаще одним словом «да», «нет». Интонация его голоса, сама манера, лицо выглядели так, будто он еле-еле выкарабкался из первого испытания.

На вопрос - «сколько получил» - ответил пожатием плеч: преподаватель сразу не говорил полученную оценку, не ставил в зачетку. Позже я узнал, что это было своего рода «изюминкой» педагога.

Я так и не узнал, наблюдая за ним, доволен ли он собственным ответом или нет. Но его манера держаться скромно и просто - располагала к нему сразу. Я взял его на «заметку». Из всей группы, кажется, он был чуть ли не самым скромным, но умеющим вести себя в обществе. Не броско, но опрятно одетый: костюм пригнан, брюки без всяких выкрутасов - в то время в моде были клещевые брюки или галифе.

Экзамен подошел к концу, нас всех пригласили в аудиторию. Экзаменатор стала зачитывать полученные нами оценки с небольшими, а иногда довольно обширными комментариями. Каждый студент, когда называли его фамилию, вставал и, молча, выслушивал, частенько, довольно нелицеприятные комментарии и замечания экзаменатора.

Я внимательно следил за своим «объектом». Почти все все студенты уже выслушали мнение экзаменатора по поводу их ответов. И вот…
Впервые я услышал и узнал его фамилию - Висмурадов.
Встал парень, которого я «исследовал». Экзаменующий преподаватель внимательно посмотрела на долговязого парня, который встал из последних рядов, и начала говорить о его ответе.

Глаза ее сразу подобрели, лицо похорошело (она была очень красивой женщиной), и мягким бархатным голосом стала говорить:
- Я думаю, что в вашей группе не будет умного ответа, но к моему удивлению, я с удовольствием слушала ответ Висмурадова: четко, внятно, последовательно, полно. А самое главное - очень скромно. Время, которое сегодня потратила на вас, я считала бы потерянным без всякого удовлетворения, если бы не ответ Висмурадова. Спасибо! Хорошо, что еще не перевелись такие студенты!

Так, я узнал, что на экзамене по психологии Джандар - так звали Висмурадова - получил оценку «отлично», да еще с такой лестной похвалой.

Мне всегда импонировали скромные тихие трудоголики. Я выследил его в коридоре, подошел к нему, спросил, откуда он. Чтобы продлить общение и завязать дружбу, спрашиваю имя. Он назвал - Джандар.
- Странное имя, - высказал я свое отношение к имени, - впервые слышу.
Он чуть усмехнулся, пошарил по моему лицу - не шучу ли я, и ответил:
- В нашем районе (Шалинском) это имя довольно распространенное, и в нашем селе я не единственный Джандар.

Он в свою очередь спросил мое имя, когда я назвал свое имя - Шалавди - он искренно удивился. Несколько раз он переспрашивал мое имя, меняя первую букву:
- Салавди? Жалавди?
Я отрицательно качал головой.
- Шалавди.

Джандар вполне серьезно сказал, что до сегодняшнего дня он тоже не слышал имя Шалавди. Я так же ответил, что в моем селе - Алхан-Юрте - не менее чем у шести моих знакомых такое имя.

Позже, когда наше знакомство перешло в дружбу длиною более полувека, я часто бывал в гостях у Джандара. И почти всякий, кто слышал мое имя, всегда переспрашивал, как тогда Джандар: не Салавди ли я, не Жалавди?!

В момент нашего знакомства Джандар, по-моему, работал в школе учителем. Кажется, тогда школа эта была единственная в селе, и в ней директором был Юшаев Рамзан: человек очень скромный, добрый, обаятельный, и, несмотря на свой предпенсионный возраст, был очень красивым человеком. Я его мало знал, и позже жалел, что не познакомился с ним. Его освободили с поста директора, сославшись на его недостаточное образование.

Позже, оставшись в этой же школе работать учителем, он заочно закончил наш ВУЗ, но к прежней должности уже не вернулся.

ДО окончания ВУЗа мы с Джандаром не расставались. На сессиях снимали квартиру на двоих - так и дешевле было. В свободное от лекций время, после очередного экзамена или зачета, мы ездили в гости или ко мне или к Джандару домой.

К моменту нашего знакомства Джандар был женат на Аллероевской красавице Бекисат. У них уже было трое или четверо детей. Бекисат приняла меня сразу же как давнишнего друга семьи. С ней бы большие друзья и поныне.

В первый же приезд Джандар представил меня своему отцу - грозному Тимарби.
Тимарби выглядел значительно моложе своих лет, несмотря на свой пенсионный возраст. Он содержал скот, успешно заготавливая предгорное сено, которое после сушки он укладывал в скирды конической формы, под стать нашим башням.

Отец Джандара стал очень внимательно меня разглядывать, уткнувшись подбородком в черенок вилы. Я чувствовал на себе его взгляд, даже когда мы уже направились к выходу (родители Джандара жили в своем родовом «гнезде», а Джандара отселили, построив ему дом чуть ниже своего жилища).

Тимарби внимательно изучал меня со спины, как будто понимал язык походки. Все же принял он меня в качестве друга своего сына благодушно, чему я был очень рад и гордился тем, что мне удалось приоткрыть «калитку» в его душе.

Позже по рассказам его односельчан, я узнал о его отце побольше: он был человеком старой чеченской закалки, он был человеком высокой чести, порядочности и почитаемым всеми, не только у себя в селе, но и далеко за его пределами. Он имел непререкаемый авторитет среди сельчан, который он использовал исключительно на пользу людям. К нему приходили за советом, помощью. Я его побаивался, старался выглядеть в его глазах лучше, стыдился своей робости перед ним.

Спустя много лет, на похоронах племянника Джандара, я упомянул о строгости Тимарби и о том, что я боялся его, боялся упасть в его глазах.

Кадыров Хож-Ахмед, который принимал соболезнования по поводу смерти племянника Джандара, в ответ мне сказал во всеуслышание:
- Не удивительно, что ты боялся его, - мы все боялись его.

Годы учебы в ВУЗе совпали со временем, когда этот племянник (оставшись без отца, который погиб при  аварии) был устроен дедом и дядей Джандаром в Грозненский интернат. Все эти годы Джандар каждый день, иногда через день посещал племянника в интернате, приносил ему съестное, водил в столовую. Не каждый отец заботится так о своем ребенке, как Джандар заботился о племяннике своем.

Как никто другой, Джандар обладает целым букетом положительных качеств. В самом начале нашего знакомства мне довелось увидеть его личное мужество, если выразиться точнее, отвагу.

Мы с Джандаром вышли из института и направились в сторону парка на берегу Сунжи или, как мы тогда называли этот парк, - садом, а чаще треком. При пересечении улицы за трамвайной линией нас окликнули молодые парни, кажется, их было человек пять.
Это были «ночные рыцари» города, знакомые мне еще с тех времен, когда я учился в педучилище. Я имел с ними стычки, и они считали, что им нужно рассчитаться с долгами со мной.

Чтобы не втягивать своего друга в затянувшийся конфликт, я сказал им, что мы сможем рассчитаться позже. Но решительно настроенный квинтет не согласился. Неожиданно для меня инициативу перехватил Джандар. Он сказал буквально такую фразу:
- Все претензии к моему другу я готов принять на себя. Давайте отойдем и поговорим.
Джандар отвел моих «старых знакомых» вглубь шагов на 40-50, несмотря на их заявление, что он им не нужен. И меня Джандар убедил оставаться на месте, если не увижу отрицательного развития конфликта.

Он говорил с ними минут пять. Они ушли, даже не возвратившись ко мне - не знаю, что им сказал Джандар: ни тогда, ни позже я так и не узнал содержание их беседы.
Этот случай раскрыл мне новые черты моего друга: смелость и умение решать конфликты.

Это было немного странно при строгости его отца и миролюбивом характере самого Джандара.

В дальнейшем мне не раз приходилось убеждаться, что это было не спонтанной вспышкой отваги, а было частью его достоинств, впитанных с молоком матери.

В сложных жизненных ситуациях он находил быстрое, неординарное решение и, как правило, действенное.

Приведу здесь два примера, свидетелем которых был я сам.

После удачно сданных экзаменов, да плюс внеплановых зачетов, у нас выкралось два свободных дня на весенней сессии.

Мы посмотрели друг на друга, молчаливо взглядом спрашивая: куда едем ко мне в Алхан_Юрт, или к нему в Центорой?

Решили в Центорой. Автобус тогда проходил через села. День был жаркий. Автобус был переполнен. Духота. Пассажиры попросили водителя остановиться на «перекур». Мы подъезжали к окраине села Курчалой. Справа была красивая лужайка. В метрах 10-15 от дороги сидели седобородые старцы полукольцом к дороге, а перед ними ведро с колодезной водой.

Наверное, каждого, кто здесь останавливался, они угощали холодной водицей. Как принято у чеченцев, старцы шутили, острили, проверяя пассажиров на находчивость, сообразительность. Мы с Джандаром стояли почти у передних дверей в проходе. Когда водитель открыл двери, старцы бросили «пробный камень»:
- Выходить имеют право только те, кто из рода (тейпа) курчалоя, - заявили они.

Тогда я попросил громко пассажиров уступить мне дорогу, и я стал выходить из автобуса. Старики попросили у меня «пропуск»: они потребовали назвать свой тейп и дальше - гара, ответвление от тейпа. Я назвался. Моего отца и деда они не знали. Но когда я назвал прадеда, один из старцев встрепенулся, уточнил детали и заявил:
- Мой отец рассказывал мне о человеке, которого ты назвал - настоящий къонах.
Следующим выходил Джандар, и старики, продолжая начатую игру, спросили его:
- Ты тоже куршло?

Я уже собрался спросить Джандара - какого он тейпа (за четыре же года, которые мы учились вместе, мне в голову не приходило спросить об этом). Это отвлекло меня, и пока я собирался с мыслями, Джандар легонько отстранил меня и ответил старцам:
- Я не куршло, но на правах друга моего, - он указал на меня, - имею право!

Старцев рассмешило остроумие молодого парня, они оценили находчивость Джандара, потом хором засмеялись и все пассажиры.
После витиеватого приветствия старцы дали нам утолить жажду, мы размялись и продолжили путь.

В самых неожиданных ситуациях, - а их в жизни великое множество, - раскрывались черты характера Джандара, его мгновенная реакция на разнообразные случаи.
Один из таких моментов я постараюсь описать.

Во время летней сессии - мы тогда учились заочно на 5-ом курсе - из здания ЧИГУ, основного учебного корпуса, мы шли через небольшой скверик к общежитию, которое в летнее время превращалось в дополнительный учебный корпус для заочников. Выйдя из основного корпуса, перейдя дорогу, в самом начале скверика мы увидели справа от нас несколько студентов-заочников, которые очень бурно (двое из них) выясняли отношения. Двое уже схватили друг друга за грудки. Вокруг стояли человек пять любопытных.
Как только мы поравнялись с этой группой, Джандар слегка коснулся лацкана моего костюма и решительно направился к ним.

Я раздумывал: как разрядить обстановку? Джандар с ходу, подойдя к конфликтующим, задал вопрос:
- Что случилось? Почему в таком многолюдном месте слышна непристойная лексика?
Один из ротозеев объяснил, что парень в цветастой рубашке назвал другого «ламаро». Второй оскорбился и пошел на таран.

Мгновенно Джандар разрядил обстановку, сказав следующее:
Вот мой друг, - не оборачиваясь ко мне, он коснулся указательным пальцем моей груди, - ламаро. И он не обижается, когда я его называю ламаро. Мы с ним не только ладим, но и большие друзья.

Сцепившиеся остановились и стали слушать Джандара.
А Джандар дальше развивал свою мысль:
- Вся наша культура, чистота языка, традиции, нравы предков, къонахалла, накопленный веками опыт больше всего сохранились в горных селах и среди ламарой, хотя правильнее их называть не ламарой, а ламанхой. Он не оскорбил тебя, а возвысил тебя, причислив тебя к истинным чистым чеченцам.

Дерущиеся, а вслед за ними и безучастные ротозеи рассмеялись. Конфликт был исчерпан. Мы с Джандаром продолжили путь. Как только мы отошли, я спросил у Джандара, смеясь:
- Почему ты меня причислил меня к когорте ламаро? Я всегда считал себя чеченцем с плоскогорья, ведь Урус-Мартановский район практически центр равнинной Чечни?
Джандар слегка толкнул меня плечом, беззвучно рассмеялся и сказал:
- Надо было как-то разрядить обстановку. Ты оказался под рукой.

Наверное, многое из того, что имел Джандар, он перенял у мудрого отца Тимарби. Переняли ли сыновья Джандара, накопленный отцом двойной опыт?
Если «да», то они не только верные друзья - накъостий, но и искусные дипломаты.

Такие люди, как Висмурадов Джандар, не пишут и не оставляют свой богатейший жизненный опыт для подрастающего поколения.
А жаль!

Часть вторая. Слуга народа


Висмурадов Джандар Тимирбиевич

Трудовую деятельность начал в качестве учителя (1960г),

заместителем директора школы 91962г),

продолжил директором школы (1969)

председатель сельского совета (1979г)

был первым заместителем главы Курчалоевского района (2003г),
помощником Главы Чеченской Республики (октябрь 2012г).
Депутат парламента ЧР с 2014 года.

Во всех ипостасях работал честно, добросовестно; всегда искал и находил оптимальные варианты обучения и воспитания подрастающего поколения. Грамотно и успешно руководил педагогическим коллективом.

Позже был избран Главой администрации Центороевского сельского совета.
Со свойственной ему энергией и настойчивостью, и здесь он показал себя порядочным и умелым администратором.

На посту первого заместителя Главы администрации Курчалоевского района, помимо своих прямых обязанностей, постоянно занимался и вопросами образования в районе, уделяя особое внимание кадровым проблемам.

Немало усилий приложил он на общественной работе: перепись населения, выборы, референдум.

Джандар лишен чванства, высокомерия, кичливости. Людям, работающим рядом с ним, всегда было тепло и уютно, никогда не старался он выделяться, не искал центра в кадре.
Всю жизнь не изменял своей главной черте - подвижничеству. Это человек, который, не кривя душой, может приложить руку к виску и сказать:
- Честь имею!

Осенью 2011 года Висмурадов Д.Т. был удостоен самой высокой награды республики - Ордена имени АхматаХаджи Кадырова за №312.

Я не сомневаюсь, что предыдущие награжденные этим Орденом были достойны столь высокой награды, я этих героев не знал. Но награда Джандара заслужена им. Его работу я видел. Это могут подтвердить все, кто работал рядом с ним.

Я и моя семья от души поздравляют Джандара Тимирбиевича Висмурадова с наградой. Долгих лет жизни, счастья. Да сбережет Создатель его и его семью на праведном пути и оградит их от жизненных невзгод.


Автор очерка Докаев Шалавди Абуезидович.
Заслуженный учитель Чечни и России. Лучший учитель России 2006-го года с почти 50-ти летним стажем преподавания русского и чеченского языков в школах села Алхан-Юрт, 30 лет работы завучем. Последние несколько лет работает библиотекарем.

Автор повестей:
«Сколько себя помню»,
«Женщина, которая не имела врагов»,
«Когда приходит война».

P.S.

Докаев Шалавди Абуезидович

1939 г.р.

Более 50-ти лет работал учителем, преподавателем русского и чеченского языков. В 2006 году был награжден премией в 100 000 рублей, как Учитель года России. Более 30 лет работал завучем в Алхан-Юртовской СШ№2.

Докаев Шалавди является преподавателем, осуществляющим научный подход к работе. Он  изучал все методики преподавания, рекомендуемые системой образования России, творчески подходил к работе. Индивидуальные отношения с коллективом и школьниками строились на взаимном уважении и глубоком взаимопонимании.

Хорошим подспорьем ему являются работы, написанные им самим в разных областях: «Как рисовать буквы», «Блочный метод преподавания», «Привитие любви к знаниям» и др..

Шалавди Абуезидович преподаватель в третьем поколении. Женат на преподавательнице Асет (Арафат Саидовне), которая работала и библиотекарем в той же школе. Покойная Арафат Саидовна была награждена орденом Петра I. Династию учителей продолжает и его сын Докаев Ваха, так же женатый на преподавательнице арабского языка и литературы Медиевой Барет.

Дома у Докаева Шалавди была личная библиотека, где среди многих тысяч книг была целая серия книг по методике преподавания и другая научно-образовательная литература.

Дополнительным подспорьем для именитого преподавателя было и то, что он читал книги непрерывно - десятки тысяч книг: научная литература, художественная литература…

Родители пытались посадить своего ребенка именно в его класс, потому что ребенок вырастал под его руководством развитым во всем: далеко выходящие за школьные знания, джентльменская воспитанность, глубокая нравственность.

Особенностью его подхода к ребенку было то, что он умел привить его любовь к знаниям.
И дома продолжалось то же самое: родители приводили детей, которых они хотели развить более глубже. Его ученики стали учеными, поэтами, писателями, государственными чиновниками.

Вся его жизнь была буквально опутана его главной целью - преподавание. Он являл собой образец для подражания учеников. Он выпустил уже много поколений учеников, которые видят в нем и ныне образец честности, порядочности и до сих пор черпают в нем источник вдохновения. Каждый день можно видеть в его доме на улице уже состарившихся учеников, ищущих поддержку, и благодарящих его за знания и жизнь, исполненную мужества.

Шалавди Абуезидович говорит:
- Учитель - это как родитель, как маленький пророк: он должен не только передать детям знания о мире, добре и нравственности, но и всю жизнь должен быть образцом того, как эти знания, добро и нравственность являются с человеком единым целым.

Среди десятка книг на его домашнем столе, которые он читает одновременно, лежит книга Л.Н. Толстого «Об образовании».