Поздняя осень на Катай-горе

 Невероятно, как могут выделяться цвета и в такую пору, когда вроде весь цвет пропадает. Лист почти опал, небо в хмари, хвоя от недостатка солнечного освещения темна, как мрачный малахит. Трава пожухла от заморозков, а яркие гроздья рябин выдубились от ночных морозцев и стали темно-багряные, словно налились венозной рудой (кровью).   
Все приглушенно и неярко, глубь лесов в сизой дымке и сплошном переплетении голых ветвей.
Все так, но есть и в поздней осени особая и только ей свойственная прелесть, надо только приглядеться, забыть былую роскошь листопадной поры.
Кто занимается фотографией, тот поймет меня, если долго смотреть на цветное фото, то у глаза происходит цветовое насыщение, теряется восприимчивость к палитре природы, глаз даже перенасыщается красками, и не может уже так ощущать ту красоту природы, которая скрыта за внешней броскостью цветопередачи.
При этом даже сам цвет становится маловосприимчив, он теряет сочность и выражение.
Когда после этого мы посмотрим на черно-белое фото, то удивляемся, как раньше не замечали столько важных деталей и фактур снимков. Черно-белое фото имеет свои преимущества перед цветным, оно более контрастно выражает глубину пространства, объем, игру свето-тени, цветосброс и тональные переходы.
Причем, чем меньше освещение неба, чем больше затуманен пейзаж, чем меньше резких красок в природе - тем черно-белое фото становится в выигрышном положении.
Так и в позднюю осень - всю золотую осень мы любовались таким колоритом красок, такой цветопередачей и палитрой, таким листопадным безумием при любом освещении, что глаз к нему привык.
А тут за несколько дней листодер-ветер сорвал пышную шапку леса, разметал ее в клочья по лесным закромам, а на общее обозрение ставил выступы дальних хвойников, да редкое сквозное золото берез...
Зато как стала проглядываться даль, опушки поменяли очертания, прогалы и полянки углубились в чащи, речные берега опустились и немного раздвинулись.
Везде, на каждом пейзаже появился объем, фактурность, резкость в переходах цвета.
Все будто рисовано углем с небольшой примесью цветного карандаша, где-то есть растушевка неярких цветов, где-то вкраплены поблекший багрянец и редкий пестрец. Неяркая охра остатка дубовых листьев. В сквозную филигрань кленовника словно инкрустировали яхонты - это дикая калина ждет северных птиц.
Все продышисто и проглядно, лесная глубь нескрыта и ощутима, но тайна с нее не совлечена...   
Ольховый лист начисто опал еще на прошлой неделе, но был зеленый с черными прожилками, теперь от морозов потемнел и покрылся пятнами инея, а в ольховнике даже запах свежемороженных листьев.   
А как чудна проселочная дорога на две колеи, с лужами, которые оковал перволедок, плавный изгиб ее уходит влево и теряется за лещинником, сколько тут летом было ореха - Катай-гора этим всегда славилась у местного народа.
Нынче же тишина и покой - кому надо все полакомились лесными дарами.
Обволглый суглинок дороги обмерз комками - глыжами, скоро-скоро ляжет к дальним лугам белый первопуток...
   В отдаленьи пробивается клочок сочно-голубого неба, словно холодный зрачок Предзимницы, или гладь зимней реки из проруби.
Такую голубизну летом или весной не увидишь. Я встал так, чтобы сквозное золото березки попало на эту проголубь - дивное зрелище: даже словами передать невозможно.
Там, будто в жидкую лазурь обмакнули кусочки-пластиночки тонкого кварца, на которые нанесли сусальную позолоту. Белизна же ствола уходила в самую ясень неба. Зрением ощущался тихий звон этой последней листвы, прокаленной инеем. Слух представить себе такой сокровенный звук никогда бы не смог, слишком он попорчен у человека суетным шумом...   
Как все-таки Природа плавно и красиво вычерчивает каждый изгиб ветки, каждый сучочек, в какие цвета раскрашена кора разных древесных пород, видна даже малая щербинка ствола.
Так Осенница открывает нам новое зрение, новый обзор жизни.   А какие дали отворяются в лесные просветы: ничем не утесненные боровые окоемы, низкое небо только подчеркивает стремительное удаление просторов. В заводях небольшой речушки синь-хрусталь стынущего воздуха.
И своя особенная тишина. Безветрие.   
Можно бродить часами по лесным дорогам, долго не устаешь и дышится легко, пока не разожжешь где-нибудь костер в преддверии долгой октябрьской ночи.