Притяжение поля

Отгремят на стыках поезда –
Не смирюсь с какой-то тайной болью
И опять приду сюда, сюда –
К русскому натруженному полю.

Городская сгинет мишура.
Как от скверны, отряхну я руки
И увижу: бабы, как старухи,
На прополке трудятся с утра.

Что ей, бабе? Встанет до зари.
Ей ещё пятидесяти нету.
Дети разлетелися по свету,
Словно в поднебесье сизари.

Та же, та ж забота – не проспать бы.
Летний день ведь кормит целый год.
Позовёт подружек – в поле, бабы! –
Да ещё частушку заведёт...

Хоть мужской заботы не убавит,
Здесь вовек не уживалась лень.
Разогнётся – и платок поправит.
– Добрый день, – мне скажет.
– Добрый день.

Здесь народ избалован едва ли:
Ест картоху, сало, чёрный хлеб.
Он на ферме. На лесоповале.
Сено косит, строит, чистит хлев.

Трактора ведёт. Сгорели губы
На ветрах. А коль придёт весна –
Пашет так, что выхлопные трубы
Газы раскаляют докрасна.

Поклонюсь, а день отменно чистый.
Отрешённо отведу глаза –
Стыдно мне за мой налёт туристский,
Фестивальный, ряженый азарт.

Пусть известный я иль неизвестный
Песельник в родимой стороне –
Давит шею галстук неуместный,
Фирменный костюмчик не по мне.

И хотя родился я неслабым,
В грозовом военном том году, –
Чем помог я этим вечным бабам?
Успокоил чем? Отвёл беду?

Поле, пусть метель или гроза, –
Поле, в мире бомб, вражды и секса, –
Небом напои мои глаза
И добром распахнутое сердце.

Поле, орошённое водой,
Бабьим потом и мужскою кровью,
Лишь тебе я кланяюсь с любовью,
С радостью иду, иду с бедой.

Не Иван, не помнящий родства... –
Что же мы мотаемся по свету?
Поле, ведь иной дороги нету,
Легковесны без тебя слова.

Я ведь знаю, как там не дуреют
Прохиндеи мнимого огня,
Только поле душу отогреет,
От любой беды спасёт меня.