Называют это всё гормонами

Мне говорят, что такое бывает иногда,
Когда хочется закрыться и рыдать навзрыд.
Что всего лишь навсего гормоны – это ерунда,
И мой мир, мол, ненадолго на ремонт закрыт.
Что болеют человеком раз в сезон уж точно,
Хочется ночами напролёт сидеть на улице,
Но потом, как будто, счастья будет сверхурочно,
Но потом, мол, перестанешь от обид ссутулиться.
Перестанет там болеть, колоться всё,
Где-то в месте том, где, говорят, душа.
Говорит подруга – впереди вся жизнь ещё,
Это же гормоны, говорить мне, - ерунда.
«В прошлый раз болела кем-то там ещё,
И прошло же? Ведь жива?»
Почему-то мне от слов её становится смешно,
А она сурово смотрит, говоря: «Дурна».
Называют это всё гормонами,
Мол, всем хочется хоть раз в сезон грустить,
Мол, и ночи раз в сезон проходят всхлипами и стонами,
Да и помощи не хочется ни у кого просить.
Только разве это так назвать-то можно?
Когда из сезона так стабильно в следующий сезон,
Ты болеешь одним человеком, тихо, осторожно…
Чтобы, не дай Бог, не догадался он.
Разве тут гормоны-то замешаны?
Когда совладать не можешь с собой год который,
Когда чаши на весах твоих всё время ложно взвешены,
Когда никого не можешь для себя назвать опорой.
Не гормоны это, хоть стреляйте, милые,
Это по-другому как-то называется…
Как-то называется, когда нет любимого,
Когда человек один и тот же всё не забывается.
А мне всё говорят, что такое иногда бывает,
Когда хочется закрыться и рыдать навзрыд,
Только состояние моё уж по-другому как-то называют,
Как? – не знаю. И мой мир по-прежнему закрыт.
И мой город стал чужим давно,
Улицы, полны людьми, убогие и серые,
И в квартире лет уж сто закрытое окно,
Даже мне не в радость свет-то белый.
Доболит в этом сезоне, приутихнет,
Боли тоже нужно подкрепление.
В следующем сезоне снова как нахлынет,
Это для меня уже стабильно, а не обстоятельств всех стечение.