Толмач ли нам чего-то растолкует...

Толмач ли нам чего-то растолкует,
петроглифы найдя на камне чувств,
историю такую-растакую
от мхов освобождая по чуть-чуть.

Тома событий, что с тобой прожили,
хранит высокогорный манускрипт.
Какие руки набивали-ворожили
тот текст, который мхом оленьим скрыт?

Перо какое крепкое свело
остатки смысла в полное зеро,
в котором нет зерна
Так от чего вокруг тебя светло,
когда внутри меня темно зело
и просинь не видна?

В спряженьях слов, истерзанных и рваных,
в чём автора страниц замшелых месть,
что в многомиллионных разных странах
для лишней пары нет свободных мест?

У слов напевы есть от предков древних,
но предок строг, он сторожит мотив,
поэтому теперь молчат деревни,
затих язык как будто и не жив.

А музыка пылала и плыла,
а музыка кипела и плела
речные кружева.
И солнце отражалось от крыла,
и раскаляло перья добела,
и сыпалась листва.

Возьму металл, добью остатки текста,
нерукотворный образ завершив!
Мне камень – всё равно, что мякоть теста,
остатки гор, лишённые вершин!

Ворчит гранит, крушу сустав старуший,
карябаю кость фрязью тонкой фраз,
в которых видно тайное снаружи,
в которых  дополняется о нас.

А музыка пылает и метёт
сноп искр числом, неважно, чёт-нечёт,
да вверх, да от земли!
Как говорят, искра костёр зажжёт!
Уже неважно – нам отчёт или отсчёт,
замри! заре внемли!