Последняя исповедь

«Прошу в моей смерти никого не винить» -
Сложенный вдвое бумажный клочочек,
Жизни увядшей последний кусочек,
Клубка догоревшего чахлая нить

Он ей поручил свою тайну хранить,
Он – человек, что с жизнью расстался,
С жестоким судом он навек рассчитался
Словами, что больше нельзя повторить,
Словами, что людям нельзя говорить
Иначе, как вывести жирно и чётко
Чернилами чёрными на бумажном обмотке:
«Прошу в моей смерти никого не винить»…

Кто он, тот решивший себя погубить?
Кто он, той безбрежной пустыни бродяга,
Где видел лишь путь до доски саркофага
Уставший судьбу о пощаде молить?
Не нужно его горький выбор судить,
С всезнающим видом чубы задирая
И горьким примером иных поучая –
Не сможем мы этим судьбу изменить

Ведь он не за тем пожелал сохранить
Свою сухую последнюю исповедь,
Чтоб каждый сказал: «Он не смог выстоять»,
Чтоб выдался повод ругать и острить…
Нет, он не желал вашим чучелом быть,
Он просто хотел, чтобы взявший листок
Не строил фантазий, плутая меж строк,
А, горько вздохнув, смог понять и простить,
И в скорбном порыве цветы надломить,
И там, где, как нежные звуки свирели,
Рекою текут соловьиные трели,
К могильному камню их возложить,
И будут соседи его сторожить:
Зелёной листвою, цветущей сиренью
Склонятся над вечной его колыбелью,
Чтоб мир долгожданный помог искупить
Невзгоды судьбы, что пришлось пережить
Тому, кто не сможет уже повторить:
«Прошу в моей смерти никого не винить»