Разорение

Ну вот и все — гнездо разорено,
в нем мерзость запустения, бедлам —
здесь пыль столетьями копилась по углам,
наверное, с времен Бородино...

И он взглянул на черный потолок,
где серым крепом виснет паутина,
на стену, где вчера была картина —
ее, наверно, дворник уволок...

По гулким комнатам прошелся неспеша —
повсюду сырость, как на дне колодца...
Он медлил — здесь навеки остается
его осиротевшая душа...

Он вспоминал, как было все тогда —
струился свет, под звуки фортепьяно
звучала песня: "Маритана, Маритана!",
и мамочка — так дивно молода...

Вокруг веселый смех, посуды звон,
дым сигаретный тянется с балкона —
как хочется сегодня быть влюбленным! —
и он решил, что он в НЕЁ влюблен...

ОНА сидела, тихая, как тать,
молчала, и бледнела от смущенья —
едва ли женский гений разрушенья,
в глазах ЕЁ он смог бы прочитать...

...И вот гнездо разрушено. Оно
лежит у ног ЕЁ, поверженное, в пыли...
Нет мамочки — она давно в могиле,
но крутится времен веретено...

Он запер дверь. Ключи закинул в ящик.
Покончив с прошлым, выскользнул на свет.
И снова оказавшись в настоящем,
он понимал, что будущего нет...

Он возвращался к НЕЙ —
как будто шел с повинной,
с разорваной до крови пуповиной,
к безрадостной, бессмысленной, и длинной
чреде оставшихся унылых дней...

Он возвращался к ТОЙ —
постылой, нелюбимой,
и в ненависти непоколебимой
к нему — и к жизни, что промчалась мимо —
чтоб завершить печальный круг земной...