Плоть души

Живя  пунктирно  вы  ближе
к  скромной  графике  бытия
небрежной  и  мягкой  чуждой  крика
вы  уже  не  хотите   заорать песню   облезлым  вечером
и   все  реже  распахиваете  объятия
похожие    на    расстегнутое    пальто
не  меняющееся  годами
как  лицо  руки 
число  дней  в  году
и  расход  слов  в  течение  суток
условно  равный
на  языке  унылого  быта
расходу  воды  во  время  мытья
и  чувств  за  сеанс  любви

живя  небрежным   пунктиром
напоминающим  прерывающейся   прочерк
на  лбу  ненадежного  бога
вы  не  вытаптываете    вертлявых  тропинок
вдоль    берега  вашей  судьбы
и  становитесь  проще  честнее
и  даже  светлее  с  годами
как  рассвет   у  ног   осени
тогда
и  рождается  тихо  свобода  -
лучшее  в  этой  жизни
полной  уличного  грохота  и  шума. 













Не  полезно
чтобы  круглый  год  громко  стучало  сердце
оно  может  пробить  панцирь  груди 
упасть  на  асфальт  и  разбиться
потому  мы  и  любим  пушистые  мягкие  кресла
вечерами -
прологами  долгих  ночей
в  которых  черпаем  как  воду
тоску  из  колодца
большущими  ведрами
серой  и  будничной  прозы.
 

















Ветер
задевая  за  живое
не  гонит  никуда
а  позволяет
(любезно)
тишине  сопротивляться
своим  порывам
потому  что  знает
что  лик  ее  святой  -
сухая  ветка
которая  обычно  воплощает
всего  лишь  запятую  смерти
на  стоптанном   пространстве   бытия
подобного  листу  простой    бумаги
сырой  от  слез
пролитых  из  стаканов
несчастных  глаз
ненужных  их  владельцам
привыкшим  к  бесконечной  слепоте.













Маленький  кусочек  плоти
и  затаившаяся  в  нем  -
как  нерв  в  сломанном  зубе -
ноющая   душа
на  фоне огромного  голого  неба:
это  все  что  осталось…
съедена  (вот  и  косточки  рядом)
постаревшая    мудрость
ставшая  обедом  наглости
и  никчемны
напитки  наивных  фантазий
уходите
как  уходят    синие  облака
за  забор  горизонта
и  будьте  (как  можете)  счастливы.












Сырое  крошево  вздрагивающих
вздрагивающих  от  ветра  чувств
и  нежный  осколок    лета
умирающего  на  морщинистом  лице  озера
дряблая  кожа  которого  пропитана  серым  небом:
это старое блюдо
которое  подается  на  ужин  памятью
среди  пустоши    скучной  зимы
пальцами  холода   гладящей  душу ночами.