Октябрь

На стареньком «Стелсе» въезжаю в октябрь
как будто бы в сердце июня,
хотя бы и сумерки, зябко хотя бы
раз еду – то светел и юн я.
И сам же с апломбом всегда говорил,
что нету погоды ценнее,
чем та, что сегодня нам день подарил
Ну, выдержать морду сумеем?
Конечно сумеем, лесное шоссе
такое же точно, как летом,
не солнцем единым, есть что-то в душе,
что служит мне внутренним светом.
Деревья согласны, и даже впотьмах
и даже октябрьским видом
внушают спокойствие мне, а не страх
своим миролюбием скрытым.
Я к озеру еду дорогой ночной
отдать долг, вступая в наследство,
кисть воздух хватает - не тормоз ручной
он ножкой на «Стелсе», как в детстве,
в котором я помню себя, каждый год
взбирался на крышу сарая,
закатному солнцу наивный отчет
и планы на жизнь сообщая.
Теперь я приехал, темней и синей
давно я не видывал пляжа,
здесь нет никого, я приехал к себе
почти позабытой пропажей.
Гляди на себя, на того, кем ты стал               
мне нет ориентира дороже.
Я помню, я знаю, я не растерял,
я даже, смотри, приумножил.
Себе я тождествен, не равен, но цел
и знаю, что не было выше
мальчишки того, что на солнце глядел,
колени обнявши на крыше.
..........................................
В наследство вступил? Долг отдал – не отдал?
Давайте заканчивать, оба,
он в лете сидит, а тут холод пробрал,
и мысли картавят с озноба.
Тем лето милей, чем сильней затекла
в нас кровь и нутро занемело.
так красною ниточкой тема тепла
сшивает мне личное дело.
Движенья синонимы: жизнь и тепло,
я знаю и третий синоним -
от скуки побег, он сажает в седло
и к дому от озера гонит.
Я движим вперед, и мой велик не в счет,
почти про него забывая
над темной землей совершаю полет
забавно ногами вращая,
и так разгоняюсь! до свиста в ушах,
как будто знакомого свиста,
так Саныч искал в деревенских вещах
свою благодать атеиста,
ну ту, что доступна в деревне ему
зачем-то в единственном роде.
В деревне ее – наблюдай – не хочу
Ну что сорняков в огороде.
Ой, блин! Собакевич! Ты что! Не пугай
своим неожиданным лаем.
с испуга мы «Ой!», а от боли мы «Ай!»,
с восторга стишочки слагаем.
Хотя ты и прав. И акынов восторг
я форму стихов отливая,
прославлю немного тебя среди псов
ты правильно сделал, залаяв.
Янтарные бусы ночных фонарей
на провод нанизаны редко
Педали кручу я невольно быстрей,
друг детства тут жил, тут соседка
А взглядом спешу посмотреть за углом
Там дым? Огонек? что такое?
Там страх за здоровье, семью и за дом
святая моя паранойя.               
Ее исцеляя целехонек дом
(и снова стяжек нити красной)
встречает меня визуальным теплом
подсвеченной щедро террасы.
Веселым барбосом, игривым котом
мне рада ожившая муха,
когда захожу я в натопленный дом.
Я слушаю внутренним ухом
свой внутренний голос. Молчит. Не молчи.
Я связан высоким законом.
Полено в моей приоткрытой печи
алеет китайским драконом.