Рукавичка. Гость из прошлого

То - то снегу по оврагам.
Не проехать, не пройти.
Паровоз с двойною тягой,
утюгом через пути.
Через снежную преграду,
Сквозь позёмку и пургу.
Если едет значит надо,
Эшелон ведёт в тайгу.
Переполнены теплушки,
И вагоны все битком.
Кто чаёк пьёт, прям из кружки,
Кто бежит за кипятком.
Едут штатские, в шинелях.
Разночинный весь народ.
На работу кто с артелью,
А кто так на новый год.
Всё битком, забит весь тамбур
Негде зёрнышку упасть.
Кто  Берлин берёт, кто Гамбург.
Если с фронта, надо врать.
Вот фотограф со штативом,
Рядом с ним седая мать.
Бабка, дед, что конь ленивый,
Озираясь где б поспать.
Три татарки, две доярки.
Косоглазая швея.
И дворняга смесь овчарки
В общем, было до хрена.

А билет! Зачем билеты?
Рассуждает вся страна
Раз уж в мае день победы,
Раз уж  кончилась война.
Что ж  теперь  мы всё отстроим,
Раз уж живы будем жить.
И энтузиазм на стройки,
С молодостью вдаль бежит.

Время  заведёт  хронограф,
 Как солдат идя в строю.
И махорочку фотограф,
Закурил уже свою.
Проводница:
 - надымили,
- прокоптили весь вагон.
В те года везде курили
И глушили самогон.
Проводница всем без стресса:
- Остановка пять минут.
На перроне под навесом,
МГБ шники  снуют.
Трое в форме комсоставской.
С виду вроде летуны.
Щеголяют, что по Спасской
На параде у стены.
Но вагон уже закрыли,
Паровоз уже гудок.
Паровоз, он ведь не льдина,
И тебя не подождёт
Миг и всё уже забыли,
Им бы по небу летать.
Дверь вагонную закрыли,
Только вот седая мать.
Ей одной уже не спится,
Ей одной нельзя дремать,
Эй, откройте, там стучится
Отоприте, твою мать.

Во уж дверь открыта с лёту
И в вагонный закуток,
Как в кабину для пилота.
Летчик лезет со всех ног.
Из за пазухой с загаша,
Улетела соскочив
Меховая рукавичка
Прямо под локомотив.
Её ветром закружило,
И швырнуло на перрон,
Распугало за пуржило,
Челядь пуганых ворон.
.
Рукавичку меховую
Жаль, таких не продают.
Лишь за доблесть за лихую
Только в армии дают.
О таких,  все вслух  мечтают,
Чтобы франтом на руке.
Это круче чем медали,
Или пряжки на ремне.
Все смотрели словно галки,
Летунам ведь всё дано
И молчали  всё же жалко.
Хоть чужое, но совё.
А полковник в ус, не дуя
Знать, иного не дано.
 Рукавичку снял  другую, 
Да и выкинул в окно.
Смотрит вдумчиво фотограф,
Рассуждает, молча мать.
Дед и бабка, как географ,
На какой версте искать?
И полковник рассуждая,
Взгляд куда - то из окна:
- Кто найдёт?
- А там другая!
Ну, а мне, зачем одна?
- Скорый поезд, едет скоро,
- И назад не побежит.
- Скоро, скоро, очень скоро,
- Мудрость, жадность победит.
Все  не вслух решили сами:
-Да, полковник впрямь с душой,
-Что с такими летунами,
- Вмиг, управились с войной.
Паровоз чух - чух торопит
И за окнами тайга,
И двойная тяга в сплоти
Режет, словно пух, снега.
Из вагона да в протолку.
Два майора рвут аж в гон:
- Эй, тов. Гвардии полковник,
Перепутали вагон.
Подбежали, слава с ними
И уже под козырёк:
- Ничего, я со своими,
Постою ещё чуток.
Портсигар достал с Казбеком.
А фотограф даже две,
И татарки, с сельсоветом.
Дед в параде на коне.
Говорили о погоде,
Вспоминали боль страны.
Много прожито  в народе
Горя, от такой войны.
Он ушёл, как в лету канул,
С проводящими в вагон.
Скоро жизнь залижет раны
В сорок шесть, под новый стон.
А фотограф  он с накалом:
- Кто же этот человек?
- Почему забыто стало,
- Всё геройское в наш век?
Лишь один майор усталый,
Наклонившись, прошептал:   
 - Это сам Валерий Чкалов,
Рукавичку потерял.
-Что ж вы раньше не сказали,
Я бы фото, то да сё.
И народ уж про работу,
 В общем, каждый про своё.
- Очень жаль, не сделал фото?
- Мало так поговорил?
-Я бы с ним!
- Спасибо, что ты,
хоть минутку покурил.
Тесно было в том вагоне,
Но зато терзало грудь,
Гордость, что на перегоне,
Чкалов был, никто нибудь.
Сосны, кедры, в два обхвата.
Сопки, чаща и пурга
Паровоз бежит сохатым
И Сибирская тайга.
Распалились все теплушки
И мороз уже с парком.
Кто покрепче чай из кружки,
 кто бежит за кипятком.


С той поры пошла привычка,
Говорят фронтовики.
Кто поднимет рукавички,
Знай, что с Чкаловской руки!