Губы

Опять ко мне явились физиогномики. Не всей толпой, нет. Всего парочка. Один специалист по губам, которого я уважаю больше всех, потому что он, говорит, был знаком с самим Николаем Васильевичем, а другой – так себе, занимается изучением ртов. У второго очень широкая неподъёмная область знаний. Чего там только не намешано. И стоматология, и языкознание, и ухо-горло-нос, и знания о слюнях и их ферментах, и даже частично пересекается с другим натуралистом, который узко специализируется на горле и голосовых связках. Т.е. спец широкого профиля, и от этого мне с ним ещё предстоит разбираться, и потом он все-таки ближе к врачам, чем к этим смешливым ребяткам, изучающим великое разнообразие внешних черт лица человекообразных. Да и стоматологов я, откровенно говоря, побаиваюсь. Лезут нагло человеку в рот со своими бормашинами, и дырки в зубах сверлят.

Мне одна знакомая старая еврейка, тётя Лёля, которая сорок лет проработала  стоматологом, один раз сказала по секрету. Ты, говорит, к стоматологам никогда не обращайся, чтобы они зубы тебе начинали лечить. Никогда! Если только, под страхом смерти, да и то прежде сильно подумай. Зубы лечить – бесполезное, вредное для здоровья занятие, и выдирать их нельзя. Они с мозгами сильно связаны. Или память отшибёт, или сообразительность вместе с мудростью потеряешь, если зуб мудрости, к примеру, вырвешь. Даже корни, говорит, не трогай, а если сильно заболят, то полощи их лечебными травами бережно, и никакой химии современных зубных паст. Только мыло и зубочистки.

Чего-то я отвлёкся от моего любимого физиогномика – специалиста по губам. Он мне всё напоминает, что Николай Васильевич считал, что губы человека говорят о человеке значительно больше, чем глаза, и даже все другие части лица вместе взятые. Ты, говорит, только внимательно присмотрись к губам, к их форме, абрису, контуру, полноте, к их нежности и движениям, и ты узнаешь о человеке почти всё, даже то, что он скрывает от тебя. Губы никогда не обманут. Губы, говорит, это вход – дверь в интеллект и душу человека, и ни какой-то там чёрный ход, а самый что ни на есть основной, парадный.

Он, этот физиогномик, я его, про себя, конечно, Губкиным называю, прямо поэт какой-то по губам. Как начнёт разговаривать о них, не остановишь.
Говорит, красивые губы – это большая редкость, потому что красивых одновременно и душой и разумом людей то не так уж и много народилось на Земле. Каких только губ нет. Вот, глянешь, к примеру, на мужчинку какого-нибудь, а  губки у него совсем скучные. Просто прорезь на лице. Контуры не выразительные, и цвета  сероватого. Не сочные. И слушать его тебе сразу не хочется, даже, если он и умные вещи говорит. Скучный человек, заученный или замученный своими скучными мыслями. И уголки губ у него не вниз, ни вверх смотрят. Горизонтальная линия.

А у большинства женщин после тридцати уголки вниз развёрнуты от всяких переживаний  личной жизни. А особенно, говорит, берегись тёток, у которых верхняя губа толще нижней. От этой женщины добра не жди. Вздорная и самовлюблённая. И эгоистка большая, да ещё и властной может оказаться, если рот большой – до ушей.

У добрых женщин нижняя губка совочком и толстенькая, нежная и сладкая, а верхняя чуть потоньше, с плавным, но чётким контуром.  И рот у них не большой, и не маленький, а уголочки вверх глядят, но не сильно, в меру. У такой женщины нрав спокойный, не нервический, и она тебе истерик закатывать не станет.
Вот, ты, говорит, погляди, какие губы у Пушкина. Губы гения, а кто видел их в движении, так глаз, говорят, оторвать от них не мог; настолько они всю жизнь его внутреннюю открывали наблюдателю, даже, когда он просто молчал, и о своём думал. У него африканская кровь с русской смешались, а у африканцев губы у всех полные, и бывает, что чересчур. Но у него губы получились почти совершенные. Даже завидно становится, как-то. А самые красивые губы всё-таки детские и женские, если в них детство сохранилось.
Ты, говорит, по губам сразу увидишь родного себе человека, только один раз глянешь на него и его губы, и сразу всё поймёшь, будто тебя какой-то высший разум надоумит. По губам можно даже понять сумасшедший человек или нет, и диагноз прочесть всех болезней его. А к старости губы у человека поджимаются, внутрь прячутся, как у обиженного ребёнка, и вся чувственность в них пропадает. Только у смерти губ нет.
Губы человека, говорит, несут в себе самую достоверную его характеристику, и историю его рода и племени. А какие нежные губы у лошади!?! – вдруг воскликнул мой наставник по губам.

Недаром, говорит, женщины их губной помадой разукрашивают в разные цвета, и ещё контуры обводят цветными карандашами. А всё, чтобы привлечь внимание наблюдателя к красоте своей души и ума, чтобы он сразу понимал, с кем дело будет иметь, если чего. Некоторые по нескольку раз на дню их подрисовывают, и даже на улицу выйти не могут, если губки у них не подкрашены, и не разглажены специальными губными движениями-упражнениями у зеркала.
Раньше, говорит, в старину, и мужики из высшего общества тоже губы красили, а теперь только гомики, артисты и телеведущие прибегают к этому обману, чтобы губы у них выглядели сочнее, чем на самом деле.

Тут мой физиогномик увидел в телевизоре лицо с красивыми губами, очень заинтересовавшее его, и начал с интересом разглядывать. Это была совсем хорошенькая молоденькая девушка, которая, наверное, пела, но мы ничего не слышали, потому что звук был выключен, а только видели, как замечательно эстетично двигались её удивительно красивые губы.
Мой гость забыл обо мне, и полностью погрузился в изучение нового объекта для пополнения своих профессиональных знаний о губах.


© 2014