Шуточно-вымышленное стихотворение с моралью

Эгрегор Воландэмарович Моэгойя*
 На днях окончил с отличием метеорологический институт
Вылез из тяжёлого и продолжительного запоя
 Обмывая диплом как обычно Good
Местами заросший и заплывший слегка
 Но в нужном направлении всё же варила башка
Или бошки или шишки
Шевелили извилинами расшатанные нервишки
В мозгах копошились как черви мыслишки
Мелькали перед глазами чёрные точки детишки
Как птицы летали по комнате книжки
 В животе урчали алкоголя излишки
Перегаром несло от Воландэмаровича за версту
Ощущение словно кошки нагадили во рту
А нет не ощущение тьфу ты ёпт так и есть
Вот блин котейки соседского месть
За то что вчера пьяный его пнул и на хвост наступил
А он в рот малость нагадил мол отомстил
Урод гладкошёрстый по прозвищу Тима
Поймаю кастрирую сука скотина
Опять знать Параскева** гулять его выпускала
Эта старая карга реально достала
Ведь сколько ей раз говорилось уже
 Чтоб лучше утопила эту Божию тварь по весне
Или усыпила пока я сам ему шею не свернул
На этот раз мурло точно с палочкой перегнул
Вот тебе и утро поднимаюсь держась за стул
Взгляд не здоровый и злобный в отражении зеркала сверкнул
Дотянувшись до ручки балконную дверь распахнул
В лицо свежий воздух ударил задул
Эхом в голове отозвался уличный гул
Но в комнате всё ж по свежее будет so cool
 Теперь ещё и зубы чистить подумал я и вздохнул
А пасты зубной то нет как назло
Охохошеньки ох плохохо
Вот ведь утро выдалось чёрт побери
На часах с кукушкою ровно три...

Плюваясь идёт Воландэмарович в ванну
А ноги на кухню заносят его
Руки рефлекторно тянутся прямо к стакану
Глаза же сканируя ищут бухло

Но нет ничего подходящего жалко
Лишь только графинчик с компотом стоит
Хоть что-то хотя бы не шатко не валко
Но жажду и это порой утолит

Взахлёб упиваясь залив до отказа
Очаг возгорания труб потушив
И сплюнув кота проклиная зараза
Незнамо кому кулаком пригрозив

Идёт снова в ванну на сей раз удачно
Шатаясь плечом задевает косяк
И чуть не упав кроет матом всё смачно
Ворчит как заядлый прозжённый синяк

Что мол опохмел не получится скорый
Водой из под крана полощется рот...
В сортир поспешая нуждою влекомый
Двух пальцевый метод выводит компот(Пописал культурно теперь вот блюёт)

БЛЮВЭБЭ БЭ БЭ и выходят все шлаки
Уже вроде лучше... Сейчас бы пивка...
Внизу у подъезда дерутся собаки
За кости соседского видно кота

Ну вот поделом и досталося Тиме
А Воландэмарович лёг на кровать
На время забывшись слегка в никотине
Пока Параскева не стала рыдать

Кукушка кукует положеных восемь
И Воландэмарович бодро встаёт........
Одевшись теплей ведь на улице осень
В аптеку за шкаликом бодро идёт

Он выгреб всю мелочь что было в карманах
Отдал продавцу свой товар получив...
Ни сколько увы не нуждаясь в стаканах
На лавочку сел беломор закурив

Открыл осторожно заветную тару
Всё махом за раз осушив твою мать...
Вернулся домой с Параскевой на пару
Кота помянув все отправились спать.

////////////////МОРАЛЬ\\\\\\\\\\\\\\\\\

Мораль такова для сего стихо-бреда
Пусть даже ты кот но о мести забудь...
Простить надо было бухого соседа
Ведь он не со зла лишь по пьяне мог пнуть

\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\

*Эгрегор Воландэмарович Моэгойя -
Мой псевдоним придуманый во времена застоя

**Параскева -
имя взятое мной из чужого рассказа
ниже привожу источник вдохновения а то не маза......
Можете почитать сие на досуге
Отдельно передаю привет неизвестной подруге...
Надеюсь и вы посмеётесь со мной
Ну а вот собственно автор и текст читатель мой дорогой...........

\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\
 Перельман
 Тысяча и одна ночь - 2
(данная книга является продолжением и неотъемлемой частью книги
"Психопроза")
Великий эксперимент.
Жил был на свете Владимир Иванович Даль. И был он хотя и турок, но
здешний.
      И ещ„, был он хотя и офицер, а людей любил.
      Больше же всего Владимир Иванович любил даже не людей, а то, что они
скажут. Имел для этого специальную книжечку.
      Бывало, поймает где мужика (ему ещ„ непременно, чтобы мужицкого сословия -
никакого другого не брал) и не отпускает, пока всего не выжмет:
      - Здорово. Да как тебя зовут?
      - Прохором.
      "Прохором" - пишет.
      - Ну что, Прохором, милейший, знаешь какие редкие слова?
      - Не извольте беспокоиться, Ваше Благородие. Мы таких редких слов не
употребляем. Разве что, сильно надрамши.
      "Надрамши" - записывает.
      - Ну, так это поправимо, - улыбается Владимир Иванович - вот тебе стопка,
- и поит мужика.
      Мужик, знамо дело, выпив, выругивается пару раз по матушке, Владимир
Иванович терпеливо записывает.
      - Ну а присловьице какое знаешь?
      Мужик, естественно, от рюмки окосев, посылает их благородие любимым своим
присловьицем на три буквы. Но тот, демон, не дремлет и тут как тут со второй
стопкой. Ну и себя не обижает.
      - Ну а, Прохором?
      - Прохор я.
      - Уф! Корошо, Прохор. Да, есть. Фот што, Прохор, - у Владимира Ивановича в
похмелье турецкий акцент просыпался, - теперь расскажи мне про домофой, леший,
дорогой, и ешчо скаску (сказки он по просьбе Афанасьева спрашивал)...
      Так что редко какой мужик выбирался от Владимира Ивановича хотя бы
наполовину трезвый.
      И вот однажды сей ретивый собиратель народной правды повстречал и Чарма
Чардамовича Хармса. Чарм Чардамович в это время как раз проводил свои опыты по
предсказыванию настоящего, поэтому был под сильным действием одной из своих
настоек. Х... (так мы для простоты зов„м Чарма Чардамовича) плохо держался на
ногах, был бородат и бос и вс„ время пытался что-то спеть.
      "Настоящий му-жи-чка, - подумал Владимир Иванович Даль, - нет, настоящий
му-жич-ка, - подумал он снова, - нет, нет, я фспоминайт, - настоящий
му-жи-чон-ка! Фот! Ха-ха!" И с этими вес„лыми мыслями проглотил пару стопочек -
чтобы хоть как-то понимать валяющегося рядом Чарма Чардамовича, да и, предвидя,
что на мужичонке он сэкономит.
      - Эй ти, фонючка! Знаешь какой-нибуть слофа?
      - У меня нет слов, - уронил голову Чарм Чардамович.
      - А знаешь какой-нибутть прислофие? - не унимался Даль.
      - Ежели нет слов, на *** мне эти присловия? Куда я их прислою? - с трудом
орудуя двумя губами и языком, смастерил таки Х... своим речевым аппаратом.
      - О, ля-ля! Я есть понимайт! Короший русский шутка, - засмеялся Владимир
Иванович и записал.
      - Ну ладно, погремышка, нет, нет, погорешка, нет, - Даль порылся в
книжечке, - о, фот, яволь! Ну ладно, горемыка, какой-нибутть историй про шертей,
диаболофф или какой-нибутть просто детский скаска знаешь? Расскши.
      Говорил это Владимир Иванович для проформы, догадываясь почти наверняка,
что из эдакого вялого информатора навряд ли что ценное выжмешь.
      Однако Х..., гордо приподняв голову над ставшей ему временным прибежищем
канавой, голосом полным мужественной решимости и настоящей, подлинно народной
красоты изр„к торжественно:
      Ну ладно, заманал ты меня, турок. Расскажу тебе сказку.
      Владимир Иванович сначала ужасно испугался: "Откудофа он снает, што я есть
турка?" Но потом несказанно обрадовался, - "Скаска!!!"
      Дело в том, что никогда ещ„ Владимиру Ивановичу не удавалось выполнить
просьбу своего начальника Афанасьева и найти и записать ему сказку - пара
историй про нечистую силу, придуманных им собственноручно - не в сч„т. И тут
вдруг такая удача, да ещ„ от почти безнад„жного объекта.
      Чарму Чардамовичу же сказку придумать было нетрудно, лишь бы чудаковатый
турок отстал и не мешал предсказывать настоящее.
      - Однажды, - начал Х... ...
      - Как, как? А расфе "жили-были" не будет? - удивился Даль.
      - Слушай, или ты ид„шь в жопу, - объяснил Х..., - или я рассказываю.
      - Ладно, ладно, я слушайт, - извинился Владимир Иванович, записывая:
"ид„шь в жопу".
      - Ну, так вот. Однажды Шура и Паша решили пойти в лес.
      - Шура есть девочк, а Паша - есть мальчик? - поинтересовался Даль.
      - Нет, коз„л. Паша - это Параша - Параскева по-вашему - она девочк, а Шура
- это Александр - он есть мальчик, - объяснил Х... и начал сначала.

      Сказка Чарма Чардамовича.
      Однажды Саша и Паша решили пойти в лес. Вышли из дома, а на месте леса уже
дачи построили.
      Так Саша и Паша не попали в лес.
      Однако они попали в дачный пос„лок и заблудились. 7 Дней искали их
родители и милиция и, наконец, нашли у делянки ј 894, 635 линии,
северо-западного участка 118-го дачного кооператива. Да и нашли-то случайно.
      Совершенно измучившись и отчаявшись найти выход на белый свет, решили дети
удавиться на дереве - да не смогли. Все деревья были молодые, низкие и тонкие.
Удалось им лишь сломать пару маленьких веточек. Из-за этих-то веточек и включил
обрадованный хозяин участка свою сирену экстренного оповещения, украденную из
штаба ГО и служащую для отпугивания воров.
      На этот звук сбежались люди и нашли детей.
      Больше Саша и Паша в лес не ходят - дач боятся.

      Что было после сказки, Чарм Чардамович помнит смутно, однако, когда
огляделся как следует и в чувствах, Владимира Ивановича уже не было.
      "Эх! Такого секретаря упустил, - в сердцах подумал Чарм Чардамович, - я б
ему пл„л, а он бы записывал - ему ж, при-тур-ку, вс„ равно - лишь бы строчить".

      Вот так закончился великий эксперимент. Вот так подтвердил он ещ„ раз
неожиданно, что все мы вышли из народа или, по крайней мере, туда вошли - пусть
и не надолго.
      Что до Чарма Чардамовича с Владимиром Ивановичем, то они, может быть, ещ„
встретятся.