Когда в каком-нибудь доме наступает время оно

Когда в каком-нибудь доме наступает время оно,
Когда там рождается странный нездешний ребёнок,
С глазами чёрными, которые принесли вороны в когтях,
И смотрит ими на мир иномирное дитя –
Смотрит чёрными глазами в даль неизведанную,
И вороны с рождения летают за ним следом –
И приносят ему не только глаза-антрациты –
У этого ребёнка в крови звёзды вместо лейкоцитов,
Хотя анализы такого, увы – или к счастью – не показывают –
И скитается в дурмане лесов дитя черноглазое –
То, что само это лес из линий на ладони выращивало,
И предпочитало его сему миру, якобы настоящему –
Миру, в котором люди с целлофановыми лицами
Учили его по утрам и вечерам молиться
И объясняли, что такое быть хорошим –
Манекены с бессердечными руками и змеиной кожей,
Проходившие по сумраку ночей сквозь стены его детской
И твердившие, что он – ничто и ничей – и шипели занавески
Змеями, изрубленными на куски маленьким Гераклом –
А он под одеялом сжимал кулаки – и никогда не плакал –
Не умеют плакать глаза цвета душной черноты,
Вставленные воронами роботам –
И он выращивал чувства, как цветы,
В теплице своего кукольного тела, чтобы,
Рано или поздно восстать в огне –
Как какие-то ангелы порочные,
И рассыпался его демонический смех
По чёрным клавишам органа ночи –
И в зеркалах копили жемчуг из ран и рек
Тысячи мелованных мертвенной белизной мальчиков –
И каждый из них – никогда не человек
И для иного мира предназначен –
И каждый – кукла, у которой в туннелях глаз
Пролетают поезда до преисподней,
И он повторял бесконечно рассказ, который никто не понял –
О своём рождении  в мире чёрных душ
И шутов с оскаленными бубенцами,
И о том, как прорезал пятиконечную звезду
На фарфоре век и ставен,
И как где-то раскрывались иные миры –
Протяни лишь ладонь в пасть дракона –
И он понимал – где-то бесконечно внутри –
Что родился неизбежно чёрным –
И находил своих чёрных лат
Оттиск на памяти ещё полудетской,
И оставляли ему зеркала
Во снах серебряное мутное наследство –
И он проходил под струнами дождя,
Иссекавшего сердце скрипично –
Иногда нужно пожаловать в ад,
Чтобы обрести свою личность –
Того, кто бел и того, кто как ночь –
И кто проникает в тело дымно –
И ты уже знаешь – бесконечно давно –
Его суть и потаённое имя –
Но знание это рассеяно вдали –
За берегом, нетронутым, каменным –
Куда не ходят даже корабли
Космические – и оскалены
Пасти змей и грифонов под дождём
В сумерках, на иглах шпилей –
И мы – дети ада – бесконечно ждём –
Воспоминаний о том, что забыли –
И по капельницам шпилей стекает в вен
Органные трубы – что-то –
И каждый позабытый не-человек
Раскрывает в себе собственного чёрта –
И проводится ногтем чёрная черта –
Здесь я, а другие – за нерушимой границей –
И выходит из ногтей свита из теней,
Окружая новоявленного принца –
Самозваного – ад не зовёт, а ждёт,
Чёрным садом, пропитанным памятью –
И кривится улыбкой безжалостно рот
На лице фарфоровом и каменном –
И душа раскрывается – нет, души же нет,
Ею заплачено за собственную сущность –
И покалывают вызывающе малиновый берет
Мыслей чёрных иссохшие сучья –
И плоть прорастает чёрных цветов
Невидимыми адскими лучами,
А в сердце нетопырьем раскрывает крылья тот,
Кто снова и снова восстанет –
Чёртовое семя, дьявольский кинжал,
Брошенный в мир и позабытый –
Ад когда-нибудь напоит чёрного пажа
Кофе с молоком и аконитом –
Ибо то, что для смертного – смертоносный яд –
Для демонов – изысканная специя –
И адские глаза воронов глядят
Прямо в проклятое чёрное сердце,
Что раковиной на берегу лежит,
И космические волны приемлет –
И сходят из зеркала чёрные пажи
На такую чуждую им землю –
И земля содрогается под их стопой –
Хотя они и легки, как перья –
И непонятно, то ли их сто,
То ли один – сквозь двери
В мир выходит чёрная душа,
Расцветая кукушонком приблудным,
И алые капли крови орошат
Невинно улыбчивые губы,
И алая роза нежится у губ,
Извившихся змеино и ало,
И пламенеют на нетронутом снегу
Лица – раскалённые кинжалы
Взгляда – и сам многоликий ад
Гранями кроветворного рубина
Проникает капля за каплей в этот взгляд,
Раскрывая взоры и глубины,
Развивая лестниц винтовых канитель,
Обвивающих плющами замки лордов,
Которые когда-то должны прилететь
За мальчиками этими – в город,
Где соберутся на площади пустой,
Оледеневшей мёртвыми лилиями –
Иномирные пажи – их будет то ли сто –
То ли один – или –
Это всё неважно, когда зеркал
Слишком много – и они издеваются безбожно –
Главное, то, что нашёл, что искал,
Ребёнок с лепестковой снежной кожей
И глазами ворона или воронья,
Приносившего ночами антрациты –
В колыбель запретную – они стоят,
И их чёрные волосы завиты
Щипцами, накалёнными в адском огне –
Винтовые лестницы дворцовые –
И каждый узнаёт себя в этом сне –
Каждый свой взгляд и слово,
И душит глотку зеркальный коридор
Хрустальным шарфом, извиваясь,
И смеётся беззвучно присланный лорд
С такими же чёрными глазами –
Такой же ребёнок – тысячи назад
Лет – или миллионы –
Он когда-то нашёл дорогу в свой ад,
В своё собственное время оно –
И теперь лежит в его портмоне
Человеческих душ пачка –
И он знает, для чего каждый мальчик-снег
Смертоносный – адом предназначен,
И он знает, для чего его глаз пожар,
Разожженный вороньём в колыбели
И он берёт за подбородок пажа
Рукой отравленно-белой,
На которой когти – терновые шипы –
Танцуют и вырисовывают руны –
И спрашивает строго –
Достаточно ли ты, дитя моё, для этого безумный?
И ребёнок поднимает глаз солнечную мглу –
Два затмения на белом снеге неба –
Ему слишком мало человеческих лун –
И столько демонического времени,
Что впору заблудиться в змеином кольце,
Что серебряной поволокой клубится –
И так явственна на этом ледяном лице
Печать адского маленького принца –
Огненного – хотя адский огонь
И не тот, что в людских каминах –
Он знает доподлинно, что он другой
И своё потаённое имя –
Вшитое в перчаток окровавленный шов
И в ресниц клавиши органные –
И он знает, что наконец-то пришёл
К собственной сути и началу –
И в чёрных глазах солнечный блеск
Разгорается так, что только
Господин, пришедший по адской земле,
Может смотреть без боли
На эти глаза – принца смертей
Людских и жизни демонической –
И он склоняется перед ним, как тень –
Приветствую вас, Ваше Величество –
И хрупкие пальцы ледяные скользят
Леденцом в его руку – и уходят,
В чёрный замок, который приготовил ад
Для нового бессмертного лорда.