Алое

Голгофской кровью мытый алою,
С багровым от трудов лицом,
Намокший потом лба, усталый он,
Как сельский муж, в конце концов,

Ходил одетым в лапти, в рубище
До церкви, в царство длинных ряс,
Где поп рассказывал не раз
О всемогущем Боге любящем,
Который люд от смерти спас:

— Вы за грехи свои не платите,
За вас Христос на крест пошёл,
А вы друг другу так же гадите,
Не поступая хорошо.

И обличал, и наставления
Гласить вдогонку норовил,
Но как-то, может, в воскресение:
— От гнева Божьего спасение
Есть проявление любви?! —

Попу, вопросом озадаченный,
Крестьянин в рубище изрёк,
На всходы мыслей слово злачное:
— И если все грехи оплачены,
То почему карает Бог?

— Господь карает? Полно. Сами мы
Себя караем зло верша, —
Промолвил батюшка спеша.
— За что же бедность в наказание?!
Я не ленивая душа.

И в длиннополой рясе служащий
Добавил:
— Бедность не порок.
— Помещик взял большой оброк...
Мне и своё пригоже рубище,
Не зарюсь, отче, на добро,

Однако, детям жить-то впроголодь.
Мы выживаем кое-как.
И барин мой, и я - все боговы?
Но почему не он бедняк?

Бунт, отче, это злодеяние???
В ответ:
— Бунтарь - правитель тьмы.
— Читал я, давеча, в Деяниях,
Что жить общиною должны.

Коммуной, так сказать, где равенство,
Там, где никто не господин,
И только Бог - Господь один.
Мне в Иисуса вера нравится,
Но в ней неравенство претит.

Я верю в силу человечности,
Что рай построит на земле,
А вы, не то чтобы в беспечности,
Живёте грёзами о вечности,
Но мир вокруг живёт во зле.

И не советовал бы в царскую
Охранку жаловаться вам, —
Одел картуз с повязкой красною,
Крестьянин, будто скинув маску, и
Покинул тотчас Божий храм.

17 октября 12:20 2015